—Попахивает алхимией, — заметил лощеный банкир из Германии.

—Самое что ни на есть точное сравнение, — ответила Франсишка. — Пусть алхимики и не добились своей це­ли, они заложили основы для современной науки химии. Я, как и средневековые искатели философского камня, пыта­лась преобразовать низкий металл в золото. Правда, в моем случае золото имело синий цвет. Я работала с водой, самым ценным веществом на планете. Оно гораздо ценнее любо­го минерала. И, знаете, философский камень найден. — Она развернулась к анасазиевому ядру. — В этом кожухе — ве­щество-катализатор. Вступая с ним в контакт, соленая во­да опресняется.

— И когда вы нам явите чудо? — поинтересовался лорд Гримли.

— Прошу сюда, — сказала Франсишка, отходя к пульту. Она пробежалась пальцами по клавишам, и послышался при­глушенный гул насосов, зашумела вода. — Сейчас прямо у вас над головами вода набирается по главному каналу в этот кон­тейнер. Потребуется несколько минут.

Франсишка отвела группу директоров на другую сторону ядра и некоторое время хранила молчание, словно нагнетая напряжение. Сверившись с показаниями датчика, она обрати­ла внимание боссов на другой канал.

— По этой трубе проходит уже очищенная вода. Чувству­ете, какой выделяется жар?

— Если я правильно понял, — сказал американец, — он пре­образовывается в электроэнергию.

— Да, вы правы. Прямо сейчас опресненная вода откачи­вается в холодные воды озера, где жар и рассеивается. Одна­ко если внести в конструкцию станции определенные измене­ния, она сможет работать на энергии этого самого жара. Мо­щи хватит с лихвой, излишки можно продавать.

Послышалось бормотание. Франсишка чуть ли не физиче­ски ощутила, как от директоров исходит аура жадности: они уже подсчитывали будущие миллиарды не только от воды, но и от продажи дешевой энергии.

Она отошла к целому ряду катушек, свисающих с трубы. В основании каждой катушки имелся кран, а рядом — стопка бумажных стаканчиков.

— Здесь опресненная вода охлаждается, — пояснила Фран­сишка и обратилась к одному из техников: — Какого качества воду вы получали до сих пор?

— Почти всегда солоноватую, — ответил тот.

Открыв кран, Франсишка наполнила водой стаканчик и поднесла его к свету, словно знаток вина — бокал. Отпила со­держимое.

— Тепловатая, но на вкус — как самая настоящая родни­ковая вода.

Брунгильда налила себе воды.

— Напиток богов, — победоносно произнесла она, попро­бовав.

Директора ринулись к крану, как обезумевшие от жажды волы. Раздались восхищенные крики, а вскоре и общий го­мон. Пока боссы толпились у крана, словно у источника веч­ной молодости, Брунгильда отвела Франсишку в сторонку.

— Поздравляю, доктор Кабрал. Кажется, вам удалось.

— Успеха я добилась еще десять лет назад.

Однако мыслями Брунгильда была в будущем, не в про­шлом.

— Вы обучили мой персонал пользоваться технологией?

— Да. Я внесла лишь небольшие коррективы в процесс. Вы и без меня близко подошли к цели.

— То есть управились бы вовремя?

Чуть подумав, Франсишка ответила:

— Скорее всего, нет. Ваша технология и моя — как две па­раллельные линии. Неважно, насколько близко они идут друг от друга, они никогда не пересекутся. Теперь, когда я выпол­нила свою часть сделки, настала ваша очередь.

— Ах да, сделка. — Сняв с пояса рацию, Брунгильда при­стально посмотрела на Франсишку льдисто-голубыми глаза­ми и улыбнулась. — Передайте братьям Краджик, — произ­несла она в микрофон, — что работница НУМА в их распо­ряжении.

— Стойте! — Франсишка ухватила Брунгильду за муску­листую руку. — Вы же обещали...

Брунгильда без труда отмахнулась от ученой.

— А еще я предупредила: мне нельзя доверять. Вы предста­вили рабочую модель опреснителя, и ваша подруга мне больше не нужна. — Она снова поднесла рацию к уху, и тут улыбка на ее лице сменилась хмурым выражением. — Как это пони­мать? — резко спросила Брунгильда, мрачнея на глазах. — И давно?

Повесив рацию на пояс, она сказала Франсишке:

— Разберусь с вами позже.

По-военному развернувшись на каблуках, хозяйка «Вал­галлы» зашагала к лифту.

Потрясенная, Франсишка какое-то время не смела шевель­нуться. Осознав, как ее обманули, она вновь почувствовала разгорающийся в груди гнев. Тот самый, что помогал жить десять лет среди чуло. Если Гаме погибла, тем легче будет ис­полнить задуманное. Стиснув зубы и преисполнившись реши­мости, Франсишка удалилась в глубь лаборатории.

Приход охранников Гаме воспри­няла даже с облегчением. Она за­мучилась просто сидеть в закрытой комнате. Казалось, един­ственный способ выйти из нее — это взорвать дверь. Гаме твердо решила: вот выберется она из этой передряги и попро­сит спецов НУМА снабдить ее какими-нибудь хитроумными гаджетами в духе Джеймса Бонда. Пока оставалось только до­жидаться шанса бежать.

Но в лабиринте коридоров Гаме тут же упала духом: стои­ло пройти шагов десять, как она забыла дорогу. Наконец ох­ранники остановились перед двойными дверьми, окованны­ми бронзой. Восьмифутовые, они были покрыты резьбой на тему мифов: много черепов, перемежающихся изображения­ми гигантов, карликов, чудищ, свирепых коней, покорежен­ных деревьев, рун, а в центре — изящный корабль, окружен­ный молнией.

Один охранник нажал на кнопку в стене, и двери бесшум­но разъехались в стороны. Второй ткнул Гаме в спину ство­лом пистолета-пулемета: проходи, мол.

— Идея не наша, — почти что извиняясь, произнес он.

Двери за спиной Гаме закрылись.

— Какая прелесть, — осматриваясь, шепотом пробормота­ла она.

Гаме стояла в комнате, размерами превосходящей футболь­ное поле. Расположение дальних стен угадывалось только по мерцанию факелов. В центре, освещенный четырьмя высоки­ми жаровнями, стоял корабль с поднятым квадратным пару­сом — точная копия судна, вырезанного на дверях.

До того как стать морским биологом, Гаме работала архе­ологом и моментально поняла: перед ней корабль викингов. Или же превосходная его копия. Может, Гаме привели в му­зей? Да нет, скорее в гробницу, утонченную крипту. И ко­рабль, скорее всего, служит усыпальницей, по обычаю викин­гов. Отчасти из любопытства — отчасти потому, что не было иного выбора, — Гаме пошла к кораблю.

В это время за ней следили две пары обрамленных покрас­невшими веками глаз. Те же глаза следили за ней на монито­ре. Братья Краджик провели у экрана несколько часов кряду, жадно запоминая детали внешности Гаме: все, от ярко-рыжих волос до стройных длинных ног. И не было в этом подгляды­вании ничего сексуального, ибо секс — для нормальных. Краджики упивались не страстью, а болью, страданиями жертвы. Они напоминали собак, которые до поры до времени играют или держат кусок мяса на носу. Потом хозяин дает команду, и — ап! — они съедают угощение. В такой соблазнительной близости от Гаме садистские инстинкты Краджиков вылезли на поверхность. Гаме — и ту, вторую бабу — хозяйка им обе­щала. И пока Брунгильда в лаборатории, братья решили по­забавиться с игрушкой.