Я вытерла исцарапанное лицо платком. Должна признаться, я не разделяла хулиганского веселья Кота и его пристрастия к подобным развлечениям.

— Каков наш следующий ход? — спросила я. — Может, Смога пустим?

— А смысл? Он тогда призовет Бильбо.[77]Лучше бы предпринять тактическое отступление и выставить Алана Квотермейна[78]с ружьем на слона, но я опаздываю на день рождения к сыну, поэтому сейчас пойдет… он!

Воздух снова задрожал, и в бормочущем вихре явилось перепончатокрылое чудище с длинным хвостом и пылающими глазами. Задние его лапы напоминали лягушачьи, острые когти на здоровенных передних лапах прикрывал обманчиво пушистый мех… а еще на нем была сиреневая туника и носки в тон.

Тираннозавр оторвался от трапезы и уставился на Бармаглота, который, грозно пыхтя, парил над ним в воздухе. Размерами они почти не уступали друг другу. Бармаглот яростно набросился на ящера, разинув пасть и растопырив когти. Ган, Кот и я завороженно наблюдали, как книжные монстры сцепились в смертельной схватке и покатились по полу, бешено колотя хвостами. В какой-то момент фортуна склонилась на сторону гановского бойца, но тут Бармаглот провел маневр, в борцовских кругах называемый «за ноги да об пол», от которого содрогнулся весь ангар. Огромный ящер лежал неподвижно, еле заметно подрагивая. Животному такого размера достаточно упасть с небольшой высоты, чтобы переломать себе кости. Бармаглот радостно забормотал и направился к нам, выбивая по пути торжествующую чечетку.

— Ладно! — выкрикнул Ган. — Мне надоело!

Он воздел руки, и ангар наполнился ветром. Снаружи несколько раз прогремел гром, и внутри недостроенного дирижабля начала формироваться какая-то темная масса. Она росла и росла, пока скелет дирижабля не охватил ее, словно корсет, затем стряхнула его, вперед вылетело щупальце, схватило Бармаглота и подняло в воздух. Ган сжульничал: он таки вызвал кракена. Мокрый, бесформенный, воняющий переваренными устрицами, кракен был самым большим и могучим существом в беллетристике.

— Постой-постой! — поднял лапу Кот. — Ты забыл о правилах!

— К дьяволу ваши правила! — заорал Ган. — Жалкие беллетристы! Готовьтесь встретить свою судьбу!

— Ну и пошлятина, — фыркнул Кот, обращаясь ко мне.

— Так он же фаркиттовский! Чего ты ждал? И что нам теперь делать?

Кракен несколько раз обвил щупальце вокруг Бармаглота и стиснул его так, что у того глаза на лоб полезли.

— Кот! — еще настойчивее сказала я. — Что делать?

— Я думаю, — ответил Кот, сердито молотя хвостом. — Вызвать кого-нибудь сильнее кракена не так просто. Погоди-погоди… Эврика!

Снова вспышка, и перед кракеном возникла… фея росточком мне примерно по колено, с нежными стрекозиными крылышками и с серебряной короной на голове. Она взмахнула палочкой в сторону Гана. В мгновение ока кракен исчез, и Бармаглот рухнул на землю, с трудом переводя дух.

— Какого черта?.. — в гневе и удивлении воскликнул Ган, молотя по воздуху руками в тщетных попытках вернуть кракена.

— Боюсь, ты проиграл, — ответил Кот. — Ты сжульничал, и мне тоже пришлось немного смухлевать, поэтому, хоть я и выиграл, не буду настаивать на выполнении уговора. Теперь все в руках Четверг.

— Что ты хочешь этим сказать? — злобно заорал Ган. — Кого ты мне подсунул и почему я больше не могу призывать книжных зверей?

— Ну, это была Голубая фея из «Пиноккио», — промурлыкал Кот.

— То есть…

У Гана отвисла челюсть.

— Именно, — кивнул Кот. — Она превратила тебя в настоящего человека, точно так же, как Пиноккио.

Ган потрогал свои руки, грудь, лицо, пытаясь осознать услышанное.

— Но… это значит, что у тебя нет власти надо мной!

— Увы, это так, — ответил Кот. — Юрисдикция беллетриции не распространяется на реальных людей. Как я уже сказал, теперь все в руках Четверг.

Кот остановился и несколько раз повторил «беллетриция — юрисдикция, юрисдикция — беллетриция», словно прикидывая, какое слово звучит лучше.

Мы с Ганом уставились друг на друга. Если он реален, значит, беллетриция не сможет его остановить и, следовательно, через книгу до него не добраться. Но зато теперь ему не сбежать из реального мира, и он может истечь кровью, и состариться, и умереть, как любой живой человек. Ган расхохотался.

— Однако какой крутой вираж! Большое вам спасибо, мистер Кот!

Кот презрительно фыркнул и отвернулся.

— Вы оказали мне огромную услугу, — продолжал Ган. — Теперь я спокойно поведу эту страну к новым высотам! И у меня под ногами не будет путаться шайка вымышленных идиотов! Я избавлюсь от остатков доброты, которую вынужденно сохранял в силу своих литературных характеристик! Мистер Кот, благодарю вас лично и от лица всех народов Объединенной Британии. — Он снова рассмеялся и обернулся ко мне. — А вы, мисс Нонетот, теперь даже подойти ко мне не сможете!

— Остается еще Седьмое Откровение, — неуверенно возразила я.

— Вы рассчитываете выиграть Суперкольцо? Это с вашим-то сбродом? По-моему, вы изрядно переоцениваете свои шансы, сударыня. А я, имея в распоряжении «Голиаф» и овенатор, свои возможности даже и не оценил до конца!

Он снова расхохотался, посмотрел на часы и быстро вышел из ангара. Мы слышали, как он завел машину и уехал.

— Извини, — сказал Кот, все еще не глядя на меня. — Решать пришлось очень быстро. По крайней мере, он не выиграл — сегодня.

Я вздохнула.

— Ты сделал все отлично, Чеш. Я бы никогда не додумалась призвать Голубую фею.

— Правда, здорово получилось? — согласился Кот. — А ты не чуешь запаха свежих лепешек с маслом?

— Нет.

— Я тоже. Кого поставишь в средние защитники?

— Наверное, Биффо, — медленно проговорила я, доставая пистолет оттуда, куда он отлетел, и ставя его на предохранитель. — А Брека — на крокировку.

— Ага. Ну, удачи, и до скорой встречи, — сказал Кот и исчез.

Я вздохнула и оглядела пустой тихий ангар. Выдуманная плоть и кровь Медузы, тираннозавра и Беовульфа исчезли, и, кроме обломков дирижабля, ничто не свидетельствовало о произошедшей здесь битве. Мы выиграли у Гана сражение, но не одержали окончательной победы, на которую я так надеялась. Я уже шла к выходу, когда снова появился Кот, балансируя на ручке тележки.

— Ты сказала «Брек» или «трек»?

— Я сказала «Брек», — ответила я, — и, будь добр, впредь не появляйся и не пропадай так внезапно — голова кружится.