Частично оплачиваемые отпуска по уходу за ребенком были введены в период высоких мировых цен на нефть, превышавших, если оценивать их тогдашний уровень в ценах 2004 г., $70 за баррель.[439] К 1986 г. мировые цены на нефть снизились в три с лишним раза, что существенно подорвало ресурсную базу оплаты материнских отпусков, реальное наполнение которых постепенно съедала инфляция. К концу восьмидесятых годов резко ухудшилось обеспечение населения товарами первой необходимости, многие из которых стали продаваться только по талонам. Период демографического бума завершился.

Мнения о его итогах по-прежнему расходятся. Ряд демографов, опираясь на итоговое число рождений в когортах, репродуктивный возраст которых пришелся на 1980–1990-е гг., полагают, что эффект демографической политики 1980-х оказался близким к нулевому. По их мнению, в 1980-е гг. была реализована часть рождений, откладываемых родителями на следующее десятилетие, вследствие чего и имело место демографическое «зияние» 1990-х. На мой взгляд, это мнение неявно основано на предположении о том, что трансформационный кризис 1990-х гг. не оказал на рождаемость понижающего влияния. Думаю, что это не так. Без мер демографической политики 1980-х часть рождений не состоялась бы никогда – ни в 1980-е из-за откладывания «на потом», ни в 1990-е – из-за наступившего кризиса.

Ряд демографов отвергают также вывод о негативном влиянии трансформационного кризиса в России на рождаемость, считая, что между уровнем жизни и рождаемостью ни при каких условиях не может быть прямой связи. На мой взгляд, подобное утверждение является своего рода научной догмой и не имеет достаточных эмпирических подтверждений. В частности, отсутствие такой связи в статике (при сопоставлении, например, доходов и уровня рождаемости в группах населения с различными доходами) не означает, что такая связь отсутствует в динамике. Среднее значение, как известно, может изменяться и при неизменной дисперсии. Уровень рождаемости населения в целом снизится, например, и в том случае, когда рождаемость во всех группах населения будет одинаковой, но при этом в каждой из таких групп будет снижаться.

Трансформационный кризис 1990-х гг. оказывал понижающее влияние на рождаемость по многим направлениям. Одним из них было увеличение разрыва между желаемым и действительным. В новой жизни, пришедшей с началом реформ, стало возможным получить любые потребительские блага, но при одном условии – наличии достаточных денежных средств. Потребительские аппетиты, стимулируемые рекламой, быстро росли, однако их удовлетворение в условиях экономического кризиса требовало гораздо больших, чем прежде, трудовых усилий. Для части населения, в некоторых регионах страны весьма значительной, вопрос стоял еще более жестко: речь шла уже не о потребительских изысках, а об обеспечении минимальных стандартов жизнеобеспечения. Рождение детей и в том, и в другом случае становилось «неактуальным», отодвигалось «на потом».

Трансформационный кризис 1990-х гг. привел к резкому и крайне неблагоприятному для многих наемных работников, прежде всего женщин, имеющих детей, изменению трудовых отношений. Бюджетный сектор, где установленные законом социальные гарантии соблюдались хотя бы частично, в отличие от советского периода, уже не был благополучной «тихой заводью»: заработная плата здесь была очень низкой и выплачивалась с большими задержками. В неформальном секторе (ларьках, рынках, «челночном» бизнесе и т. д.), а также на значительной части предприятий частного сектора о каких-либо социальных гарантиях и вовсе не было речи. При этом, правда, отпала необходимость длительного стояния в очередях за элементарными потребительскими товарами. Однако образовавшийся в результате дополнительный фонд времени при малейшей возможности использовался для дополнительных заработков и не мог стимулировать рождаемость.

Неблагоприятное влияние на рождаемость оказало и резкое снижение объемов государственной поддержки семей с детьми. Отвечая в 1993 г. на вопрос Секретариата ООН о политике в отношении темпов роста населения, Правительство России обозначило свою позицию как «не вмешиваться». Та же позиция была декларирована и в отношении рождаемости. Трудно сказать, в какой степени это было обусловлено верой в могущество рынка, способного якобы все расставить по своим местам, а в какой – плачевным состоянием государственной казны, огромным объемом бюджетных обязательств перед населением, не обеспеченных необходимыми финансовыми средствами. Очевидно, однако, что отказ государства от своих обязательств в демографической сфере в условиях тяжелого кризиса не мог остаться без последствий. К 1997 г. размер оплаты отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет составлял всего 26,3 % от величины прожиточного минимума, а к 2001 г. опустился до 12,3 %.[440] Расходы на детские и материнские пособия вместо запланированного в 1996 г. увеличения с 0,98 % до 2,2 % ВВП сократились и составляли к 2004 г. менее 0,3 % ВВП.[441]

Наибольшее сходство между Россией, с одной стороны, и странами Северной и Западной Европы – с другой наблюдалось не столько в уровне и динамике рождаемости, сколько в сфере сексуальных и брачных отношений. В обоих случаях общая дискредитация «старорежимных» норм поведения, уменьшение экономической зависимости молодежи от родителей, расширение возможностей для аренды молодыми людьми жилья способствовали быстрому распространению внебрачных союзов. С отменой цензуры (или отказом от самоцензуры) СМИ и, в особенности, телевидение получили широкие возможности коммерческой эксплуатации сюжетов, так или иначе связанных с человеческой сексуальностью. Это, в свою очередь, содействовало существенным изменениям в господствующих представлениях о нормальном и предосудительном в сфере сексуальных отношений. Изменение норм сексуального поведения как на Западе, так и в России не в последнюю очередь было связано и с появлением новых, более эффективных контрацептивов.

Распространению внебрачных союзов в России способствовали, впрочем, и особенности национальной экономики. Перемещение значительной части доходов в экономическую «тень», общее ослабление правопорядка привели к тому, что юридическая регистрация брака перестала быть хоть какой-то гарантией материальной помощи со стороны бывшего супруга родителю, воспитывающему ребенка после развода.

Несмотря на сходство изменений в отношениях между полами, их влияние на рождаемость в России и в странах Северной и Западной Европы было различным. Экономические условия для воспитания детей одинокой матерью в странах Северной и Западной Европы были несравненно более благоприятными, чем в России. В результате широкое распространение внебрачных союзов не привело к столь сильному снижению рождаемости, как в России. Во Франции, например, в последние годы происходил одновременный рост уровня рождаемости и доли детей, рожденных вне брака (рис. 9.7). В России же увеличение доли детей, рожденных вне брака, сопровождалось одновременным снижением суммарного коэффициента рождаемости (рис. 9.8).