Собрав чемодан, выношу его в коридор, после чего возвращаюсь в спальню за своим медведем.

Утренняя сцена с Тасей встаёт перед глазами как картинка из фильма.

Я не подарю девочкам их мишек-талисманов. Не сдержу обещание данное Тасе.

«А вот и нет, Михаил Валерьевич, я не такая как вы. Я своё слово держу!»

Прижав к себе своего медвежонка в последний раз, поднимаюсь в комнату девочек и аккуратно кладу мишку на кроватку Таси.

Теперь это их талисман. Мне он больше не нужен.

Как там сказал Кирилл? «Если тебе так нужно плакать, чтобы стать взрослой — плачь».

Вот я и плачу.

Совсем по-взрослому.

Обведя напоследок комнату девочек, спускаюсь вниз, забираю чемодан и сажусь в машину.

Мобильник в сумке начинает звонить, но я не смотрю, кто это. Просто завожу мотор и навсегда уезжаю из этого места.

Глава 38

Миша

Смотрю вслед отъезжающей от мастерской машине бывшей жены и облегчённо выдыхаю. Ну надо же, в этот раз всё прошло относительно неплохо. Во всяком случае, лучше чем в прошлый, когда эта истеричка закатила скандал и пыталась расколотить одну из ремонтируемых машин.

Спокойно, Бурый. Всё будет так, как ты хочешь, просто нужно немного потерпеть.

В который раз за сегодняшний день тянусь за сигаретой и, прикурив, в несколько глубоких затяжек докуриваю её до фильтра. Выбрасываю окурок и шагаю обратно к воротам СТО. Сейчас быстро раздам указания и поеду домой. Успокаиваться в объятиях одной маленькой городской финтифлюшки о которой всё сегодняшнее утро думаю.

Звездец, докатился ты, Бурый, пора признать. Маша вообще у меня из головы не вылезает… И надо с этим что-то делать. Точно надо. Если несколько дней назад у меня ещё были сомнения, то сейчас я уверен в этом, как никогда. А Светин приезд эту уверенность только больше укрепил.

Собственно, я для этого детей сегодня в сад и отправил. И романтический ужин этот дурацкий придумал.

Мда, где я и где романтика…

В общем, за ужином поговорю с Машей и расставлю окончательно все точки. Собственно, это давно уже пора было сделать. Мне просто банально духу не хватало.

— Михаил Валерьевич? — зовёт меня администратор, как только я перешагиваю порог мастерской, громкими ударами стряхивая снег с ботинок.

— Что такое, Ир?

— Да, в целом, ничего. Просто если вы сейчас домой, то рыбу не забудьте, — приподнявшись из-за стола, указывает на какой-то пакет на журнальном столике

— Какую рыбу? — выгнув бровь, смотрю на жёлтый пакет. Такие обычно на нашем местном рынке продают. — Это не моё.

— В смысле, не ваше?

— В коромысле, Ир. Что за вопросы? Не моё — это значит, что я понятия не имею, о чём ты говоришь.

— Но ваша жена… в смысле, Светлана Аркадьевна, сказала, что это ваше.

Моя бровь машинально ползёт вверх. Света мне что, рыбу оставила?

Света?!

Рыбу?!

Честно говоря, я даже слабо представляю, как она её покупает. Хотя, возможно, она её отравила…

— Ты уверена?

— Точно вам говорю, — хаотично кивает Ира. — Ей курьер передала. Сказала, что доставила по вашему заказу.

— Ничего не понимаю… Какой ещё к чёртовой матери курьер.

— Ну… девушка. Невысокая такая. Худенькая. В куртке и шапке смешной… Споткнулась ещё на пороге, когда заходила.

Если на словах “худенькая девушка” у меня ещё были сомнения, то после фразы “споткнулась на пороге” они превратились в твёрдую уверенность.

— Да я вам сейчас на видеозаписи покажу, — спохватывается Ира, придвигаясь ближе к монитору.

Зажимаю пальцами переносицу и шагаю к столу администратора.

Мне даже видео смотреть не надо. Я уже и так понял, что за курьер на красном мерсе рыбу мне привёз. Но Ира всё равно тычет пальцем в экран.

— Вот она!

И естественно я вижу на экране Машу. Они о чём-то говорят со Светой, после чего Маша резко дёргается, пихает Свете в руки пакет с рыбой, затем запрыгивает в машину и срывается с места, чуть не врезавшись в трансформаторную будку. Опять.

Твою мать. Ну почему всё так сложно?!

Достаю из кармана мобильник и шагаю в сторону ворот, на ходу набирая Машин номер. Разумеется, не отвечает. Даже не сомневался.

— Михаил Валерьевич, а рыба? Она… воняет…

Да к чёрту эту рыбу!

Всё равно хватаю пакет, выхожу за ворота мастерской и прыгаю в машину, не переставая набирать Машин номер. Рыба — это, видимо, мой романтический ужин, который я в сырую теперь могу сам жрать.

Я на двести процентов уверен, что дома у меня пусто, потому что эта малолетняя дурёха уже на полпути в Питер. И всё равно торможу возле цветочного ларька, забегаю в магазин и хватаю там первый попавшийся более-менее приличный веник. Обещал же…

До дома добираюсь довольно быстро. И как я, в принципе, и предполагал, машины Марьи Алексевны во дворе нет. И судя по следам на снегу возле крыльца — она чемодан к автомобилю катила.

Отлично. Просто блеск. Нахрен не надо было ей её машину возвращать. Стояла бы сейчас у меня на СТО полуразобранная и на одну проблему было бы меньше.

Захожу в дом и от злости машинально стискиваю челюсть. Не знаю, на кого больше злюсь, на себя, на Свету или на Машу. Даже окликать её не нужно, потому что и так ясно, что она сбежала. Тем не менее, я прохожусь по всему дому, чтобы убедиться — её больше нет.

Как дебил застываю на пороге спальни, где жила Маша, и смотрю на пустое помещение, слыша как в трубке снова раздаются гудки без ответа.

Шкаф пустой. На кровати и столе валяются Машины карандаши и ватман. Игрушки, которую подарил непапик Кирилл и которую выпрашивала утром Тася, нет.

Звездец, одним словом!

Не так это всё должно было закончиться. Нет так. Поговорил, называется…

Внутри всё колотится от раздражения. Даже объясниться не дала возможности. Просто слиняла. Коза.

Прохожусь по её комнате, со стола беру сточенный карандаш и кручу пальцами. Набираю Машин номер снова и снова. Ответа нет.

Ей трубку взять трудно? Никогда не понимал этого в женщинах. Вместо того, чтобы сразу всё выяснить от начала и до конца, они убегают и не разговаривают.

Открыв мессенджер пишу сообщение.

"Марья Алексевна, трубку возьми, поговорить надо".

Нажимаю отправить и жду. Упираюсь ладонями в край стола и шумно выдыхаю.

Взгляд цепляется за край ватмана,