— Я был прав, что-то у вас случилось. Хотите еще кофе?

Жозефина улыбнулась сквозь слезы.

— Да просто вы рассказываете не очень веселые истории… — всхлипнула она, отыскивая в сумке бумажный платок.

— Но вы же должны все это знать. Двенадцатый век — такой религиозный, такой мистический. Монастыри появляются, как грибы после дождя. По деревням ездят монахи, грозя вечными муками, требуя покаяния.

— Да, это так, — вздохнула она, глотая слезы, поскольку бумажного платка в сумке не оказалось.

Он внимательно посмотрел на нее. Иногда она думала, что самое трудное в ее работе — необходимость держать все в секрете. Вся энергия, которую она расходовала, все идеи, которые приходили ей в голову среди ночи, не давая уснуть, все истории, которые она придумывала — всем этим ей ни с кем нельзя было поделиться. Она чувствовала себя подпольщицей. Хуже того — преступницей: чем больше Ирис говорила об их «махинации», тем отчетливей ей представлялось, что она пошла по кривой дорожке. «Все это плохо кончится, — терзалась она, лежа в постели без сна. — Нас разоблачат, и в конце концов я, как мадам Бартийе, окажусь на улице без гроша».

— Не стоит принимать так близко к сердцу мои рассказы, — повторил человек в синем пальто. — Вы слишком чувствительны.

Тут-то она и пробормотала: «Я даже не знаю вашего имени». Он улыбнулся и сказал: «Зовут меня Лука, по происхождению итальянец, тридцать шесть лет, все зубы свои, очень люблю книги. Своего рода библиотечный монах». Она слабо улыбнулась ему, полагая, что он рассказал ей не все, и подумав еще, что тридцать шесть лет — поздновато для манекенщика. А сама-то в сорок заделалась литературным негром! Она не решилась заговорить о снимках из журнала. Непонятно почему, но ей казалась нелепой мысль, что он может заниматься подобным делом.

— А ваша семья живет во Франции или в Италии? — расхрабрившись, спросила она.

Надо точно узнать, женат он или нет.

— Нет у меня семьи, — мрачно ответил он.

Она не стала расспрашивать дальше.

И поговорить о нем ей сейчас было не с кем. Ширли звонила из Лондона три раза. Собиралась вернуться в понедельник. «Приеду в понедельник, точно, и устроим праздник!»

— Мне сейчас не праздники нужны, а крепкий здоровый сон! Ты не представляешь, как я устала.

Началась передача, мадам Бартийе в предвкушении облизала пальцы, закинув в рот еще одну мармеладку. Вдали показались огни Виндзорского дворца, камера приблизилась: Чарльз и Камилла у входа встречают гостей и родственников.

— Ух, как красиво! Какие они лапочки! Видели, как все сверкает, какие букеты, музыканты, обстановка! И как романтично, они так долго хранят свою любовь! Тридцать пять лет, мадам Жозефина, тридцать пять лет! Немногие могут этим похвастаться.

«Уж точно не вы! — подумала Жозефина. — Тридцать пять секунд в Интернете — и вы уже готовы жить с первым встречным!»

— А как зовут того мужчину, с женой и четырьмя детьми? — шепнула она на ухо мадам Бартийе.

— Альберто… Он португалец.

— Никогда не разведется! Португальцы очень религиозны.

«Зачем я говорю ей это, мне же абсолютно наплевать, разведется ли он когда-нибудь или нет».

— А я вот замуж не стремлюсь. Мне просто нужно жилье, а там посмотрим.

— A-а, ну конечно…

— Не все так сентиментальны, как вы.

Выпив кофе, они с Лукой, естественно, отправились на автобусную остановку, и ей пришлось сесть вместе с ним. Выходя, он попрощался и добавил «до завтра», махнув рукой. Она подумала, что теперь ей тащиться домой через весь город. Встречать девочек, готовить ужин… Мадам Бартийе принципиально не готовила. Она покупала супы в пакетиках, замороженные овощи, креветки и рыбное филе квадратиками. И каждый раз удивлялась, когда Жозефина принималась готовить ужин, с интересом наблюдала за ней, крася ногти кроваво-красным лаком. Зоэ тут же хватала кисточку, Жозефина вырывала ее из рук дочки. «Но почему! Это же красиво! — Не в твоем возрасте! — Но я уже большая! — Вы неправы, мадам Жозефина, мальчикам это нравится. — Она еще не в том возрасте, чтоб нравиться мальчикам! — Это вы так считаете, а девочки очень рано начинают кокетничать, вот у меня в ее возрасте уже было двое возлюбленных… — Мама всегда говорит, что я слишком маленькая», — ныла Зоэ, косясь на красные ногти мадам Бартийе.

— Смотрите, мадам Жозефина, смотрите! Это королева и принц Филипп! Как он красив! Какая мощная грудь! Настоящий принц, прямо как в сказке!

— Немного староват, а? — язвительно заметила Жозефина.

Королева Елизавета была в длинном вечернем платье бирюзового цвета, с черной элегантной сумочкой в руках. За ней следовал принц Филипп во фраке.

— Ой, ой… — задохнулась Жозефина. — Там, за королевой, в трех шагах от нее, смотрите, смотрите!

Она вскочила, но никто не обращал на нее внимания, и она подбежала к телевизору и принялась тыкать пальцем прямо в экран, в молодую женщину в розовом платье с длинным шлейфом, в сверкающих, как капельки, серьгах. Опустив голову, она медленно шла за королевой.

— Видели?

— Нет, — ответили все хором.

— Да вот, говорю вам, вот!

Она едва не проткнула пальцем экран: «Вот, женщина с короткой стрижкой!» Молодая женщина шла, поддерживая шлейф, явно стараясь держаться в тени королевы.

— Ну да… У нее черная сумка. Очень хорошо сочетается с платьем.

— Да не королева! Рядом! Гэри, — завопила Жозефина, — Гэри, быстро сюда!

Женщина уже видна была крупным планом, хотя ее наполовину скрывала королева, улыбающаяся сквозь очки.

— Вот! Прямо за королевой!

Гэри вошел в салон и спросил: «Что случилось? Почему вы так кричите?»

— Там твоя мама! В Виндзорском дворце! Рядом с королевой! — завопила Жозефина.

Гэри взъерошил волосы, подошел к экрану, проворчал: «Ну да! Мама…» и, шаркая ногами, удалился в свою комнату.

— Но что она там делает? — закричала Жозефина ему вдогонку. — Вы из королевской семьи?

Ответа не последовало.

— Мадам Ширли! — взвизгнула мадам Бартийе, не донеся до рта очередную мармеладку. — И правда, как ее туда занесло?

— Хотелось бы и мне это узнать… — сказала Жозефина, следя глазами за длинным розовым силуэтом, который уже смешался с толпой гостей.

— Ну дела! — поперхнулась мадам Бартийе. — Тайны мадридского двора…

— Скорее английского двора, — тонко улыбнувшись, вставила Зоэ.

— Ей придется все мне объяснить, — прошептала Жозефина.

Она разглядела Ширли в толпе гостей, вновь увидела ее возле королевы, долго заворожено смотрела… Неужели Ширли и правда принадлежит к королевской семье? Но что она тогда делает в парижском предместье, зачем дает уроки музыки и английского и печет пироги на заказ?