Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Черт, — сдавленно выругался он, мотнув головой, словно стряхивая воду. — Я так надеялся, что мы покончим с этим сегодня.
Какое-то время никто не произносил ни слова.
— Я хочу есть, — нарушил молчание Чарльз.
— Умираю от голода, — рассеянно добавила Камилла, и вдруг глаза ее в ужасе округлились. — О нет!
— Что такое? — выпалили все хором.
— Ужин. Сегодня же воскресенье. Сегодня он должен прийти к нам на ужин.
Повисла мрачная пауза.
— Я и думать про это забыл, — пробормотал Чарльз.
— Я тоже, — отозвалась Камилла. — А у нас дома ни крошки.
— Надо будет что-нибудь купить на обратном пути.
— Например?
— Не знаю. Что-нибудь, что можно быстро приготовить.
— Это немыслимо, — обрушился на них Генри. — Я же специально напомнил вам обо всем вчера вечером.
— Но мы забыли! — сокрушенным дуэтом воскликнули близнецы.
— Как вы могли забыть?
— Знаешь, если встаешь, планируя отправить кого-то на тот свет в два часа дня, уже как-то не думаешь, чем будешь угощать новоиспеченного мертвеца на ужин.
— Кстати, как раз сезон для спаржи, — участливо вставил Фрэнсис.
— Сомневаюсь, что она есть в «Фуд-кинге».
Генри вздохнул и направился к зарослям.
— Куда ты? — с тревогой спросил Чарльз.
— Выкопать парочку папоротников. После этого можем возвращаться.
— Ох, выкинь это из головы, — прикуривая сигарету, сказал Фрэнсис и, отшвырнув спичку, добавил: — Серьезно, ну кто нас увидит?
Генри обернулся:
— Кто-нибудь. И если это случится, я хочу иметь убедительный ответ на вопрос: что мы тут делали? И подбери спичку, — отчитал он Фрэнсиса.
Пустив клуб дыма, тот ответил ему злым взглядом.
Темнело, и с каждой минутой становилось все холодней. Я застегнул пиджак и, усевшись на сырой камень, с которого открывался вид на ущелье, уставился на грязный, забитый листвой ручеек, вяло бежавший по дну. За спиной близнецы спорили о вечернем меню, но вникать в их разговор мне не хотелось. Фрэнсис курил, прислонившись к дереву, потом затушил окурок о подошву и присел рядом со мной.
Время текло. Небо стремительно наливалось багрянцем. Светлый островок берез на другой стороне ущелья качнулся под порывом ветра, и я поежился. Сзади лились потоком реплики близнецов. Всякий раз, когда они были чем-то рассержены или расстроены, их можно было принять за Траляля и Труляля.
Внезапно зашелестел подлесок, и на краю поляны, вытирая запачканные ладони о брюки, появился Генри.
— Кто-то идет, — тихо произнес он.
Близнецы мгновенно прекратили спорить:
— Что?!
— Там, с другой стороны. Послушайте.
Мы молчали, обмениваясь тревожными взглядами. По лесу промчался вихрь, и на поляну вылетел ворох белых лепестков кизила.
— Ничего не слышу, — сказал Фрэнсис.
Генри приложил палец к губам. На секунду все снова замерли, напряженно вслушиваясь. Наконец я с облегчением выдохнул и открыл было рот, но тут и вправду услышал — хруст веток, шаги.
Мы переглянулись. Генри прикусил губу и быстро осмотрелся. Края ущелья были голыми — спрятаться негде, перебежать через поляну и скрыться в лесу, не наделав большого шума, нам бы никак не удалось. Он хотел что-то сказать, но вдруг совсем близко затрещали кусты, и он поспешно убрался с открытого места меж двух деревьев, словно нырнув с людной улицы в темный подъезд.
Остальные озирались, окаменев посреди поляны, и как один повернули голову к Генри, скрывшемуся в тенистом убежище. Он досадливо замахал нам рукой. Неожиданно я услышал скрежет гравия и, не соображая, что делаю, судорожно отвернулся, притворившись, что внимательно изучаю ствол стоящего рядом дерева.
Шаги приближались. Чувствуя на коже затылка покалывание бесчисленных иголочек, я почти уткнулся лицом в ствол, стараясь сохранять видимость глубокого научного интереса: серебристая, прохладная на ощупь кора, черная, блестящая цепочка муравьев, марширующих из укромной трещинки.
Вдруг, и едва ли не раньше, чем я успел это осознать, шаги остановились прямо за моей спиной.
Я оторвал взгляд от коры и заметил Чарльза. Побелев, с искаженным лицом, он уставился в пространство перед собой. Я хотел спросить его, в чем дело, но в этот момент внутри у меня что-то оборвалось и изо всех шлюзов хлынуло ощущение нереальности происходящего — у меня над ухом загремел голос Банни:
— Вот это да, с ума сойти! Что это у нас тут такое? Никак, сборище юных натуралистов?
Я обернулся. Это был Банни собственной персоной — в гигантском желтом дождевике, доходившем ему почти до пят, он возвышался надо мной всем своим внушительным ростом.
Наступила жуткая тишина.
— Привет, Бан, — пролепетала Камилла.
— Привет вам в ответ.
В руке у него была бутылка пива — «Роллинг-рок», забавно, что я это помню, — и, запрокинув ее, он приложился к горлышку и сделал долгий булькающий глоток.
— Фу-ух… Вы, народ, че-то частенько стали шнырять по лесу в последнее время, — сказал он и добавил, слегка ткнув меня в бок: — Кстати, я тут все тебе названивал.
Мое сознание не справлялось с оглушительным фактом внезапного появления Банни. Я лишь ошарашенно смотрел на него — как он снова сделал глоток, как опустил бутылку, как вытер ладонью рот, — он стоял так близко, что я чувствовал тяжесть его густого, отдающего пивом дыхания.
— А-а, хорошо, — выдохнул он и, откинув волосы, рыгнул. — Так что, истребители оленей? Что вы затеяли? Неужто просто так вот взяли и выбрались сюда понаблюдать за флорой и фауной, а?
У края поляны раздался шорох и осторожное покашливание, словно бы вежливый слушатель выражал несогласие с оратором.
— Не совсем, — произнес ровный, бесстрастный голос.
Банни изумленно повернулся — я тоже, — и в этот момент от тени леса отделилась фигура Генри. Он подошел к нам и радушно оглядел Банни. Руки у него были в земле, в одной из них он держал садовый совок.
— Привет, — сказал он. — Вот уж не ждали тебя здесь увидеть.
Банни ответил ему пристальным недобрым взглядом:
— Господи! Чем это ты тут занимаешься, хоронишь, что ли, кого?
Генри улыбнулся.
— В самом деле, очень удачно, что ты оказался поблизости.
— Это что, какое-то совещание?
— Ну, в общем-то да, — помолчав, любезно согласился Генри. — Думаю, при желании можно сказать и так.
— При желании, — передразнил его Банни.
Генри закусил нижнюю губу.