Советник следовал за своей госпожой, как тень, находясь позади неё в полушаге. Худой, в чёрном одеянии и тюрбане, намотанном на голову. Глубокие тени под глазами проступали даже сквозь загар на его лице. Да и в самих глазах была та же темнота, что у Риган и её брата. Взгляд Олинн успел отметить и руку Низара — скрюченную и худую, как у старика. А на пальце — кольцо с красным камнем, такое же, как у Риган, и у короля. Поверх длинного плаща Низара свисал хольмгрег из чёрного металла, а рядом — свисток, сделанный из рога какого-то зверя. Низар подобострастно поклонился королю, приложив худую руку к сердцу, и в полупоклоне отошёл на несколько шагов назад, чтобы не мешать.

Неужели никто не видит этого? Что кольцо высасывает из них жизнь?

Эта мысль мелькнула у Олинн в голове внезапно, словно пришла она откуда-то издалека. Будто и не ей принадлежала. И показалось странным, что никто не замечает всех этих очевидных вещей: камней, худобы, этой жажды в глазах? Неужели найты со всей Балейры смогли добровольно пойти вслед за таким правителем и принять Бога, который отнимает их дочерей? Почему?

Риган подошла к королю и мило улыбнулась, а он радостно поприветствовал и галантно поцеловал ей руку. Гомон вокруг сразу же утих, все гости поклонились так учтиво, как не кланялись даже королю. И никто из них старался не смотреть аловласой в глаза.

Риган кивнула всем в ответ, а затем, отбросив с плеч волосы, проворковала:

— Так ты выбрал себе невесту?

— Да. Это Олинн из Олруда. Дочь поверженного Белого Волка. Теперь мы соединим Север и Юг, и вся эта земля до самых Солёных островов будет называться Балейрой, — ответил король воодушевлённо.

— Я очень рада за тебя, брат. А что же Совет? — Риган сладко улыбнулась, и взгляд её прекрасных глаз встретился с взглядом Олинн.

Они смотрели друг на друга какое-то долгое мгновенье. А потом мир стал меняться.

Ушли звуки, запахи, краски, всё медленно померкло, словно догорающая свеча. А последним угас бирюзовый свет в глазах аловласой Риган. Остались только темнота и запах мокрого камня… А из красок лишь куцее пятно костра, у которого сидела женщина, качая на руках ребёнка. Капли срывались с каменных сосулек, и со спины потянуло холодом…

Потом угас и костёр, а над головой женщины стало светлеть, и вскоре в прозрачном голубом сиянии закружились редкие снежинки. Свет нарастал, и вот уже всё вокруг обрело очертания — это пещера, а прямо перед женщиной стоит тот, кого увидеть в своей жизни дано мало кому. Сам Бог Араун на огромном белом коне, в гриве которого играет метель. На его голове — хрустальная корона, и из ноздрей коня валит пар, а рядом его госпожа — Луноликая Моор-Бар, в соболиной накидке и с серебряной луной в тиаре вместо короны.

Её тонкая, почти прозрачная рука поднимается вверх, и видно, как по ладони вьётся алмазной нитью сложный искристый китавр*. Сначала это великое древо, чьи ветви раскинуты в стороны, а потом они сплетаются в кроне, а внизу сплетаются корни, и оно начинает кружиться на ладони, постепенно превращаясь в звезду. Взмах руки… Звезда срывается в воздух, вспыхивает тысячей искр и падает вниз, словно огромная снежинка, прямо на ладонь женщины, и там растворяется без следа.

Гаснет голубое сияние, исчезает пещера и женщина, и вот уже Олинн ощущает, как её ноги касаются мягких мшистых кочек. Они проминаются под её шагами. На зелёном бархате алая россыпь клюквы… Но это не клюква — это с её пальцев капает кровь. Её кровь… Мох начинает жухнуть, чахнет трава, вода уходит из-под ног, а земля высыхает и начинает трескаться. И так душно, так жарко, что, кажется, воздух тоже весь высох. Она больше не может дышать. Её совсем покинули силы…

Откуда-то издалека доносится странный гул. И она не сразу понимает, что это гул пожара. Земля горит, и едкий дым заволакивает горизонт…

Олинн вздрогнула и отшатнулась. Видение вмиг исчезло, и перед ней вновь появилось лицо аловласой Риган. И в глазах королевской сестры полыхало пламя ярости, как будто и она видела всё то же, что и Олинн. Или… что-то своё? Риган схватилась за горло, словно это она не могла дышать, а потом дотронулась пальцами до ожерелья, и только сейчас Олинн заметила, как ярко сияют красные камни.

— Совет? — переспросил король и, обернувшись к гостям, обвёл всех внимательным взглядом и произнёс громко и чётко: — Янтарный совет её только что одобрил. Так что завтра я хочу совершить обряд. А потом мы отправимся домой.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Никто из гостей не возразил, все постарались не встречаться взглядом с аловласой колдуньей.

— Одобрил Янтарный совет? — Риган судорожно сглотнула, и бирюза её глаз потемнела, — Что же… я рада за тебя, мой дорогой брат. Осталось дело за малым — узнать, одобрит ли твою избранницу Истинный Бог.

Она снова сладко улыбнулась и, переведя взгляд на короля, добавила:

— Твоя невеста должна принять Истинного Бога и стать одной из нас.

— Да будет так! — произнёс король, словно всё уже было решено.

Наступила тишина. Все гости старались смотреть куда угодно, только не на Олинн и аловласую Риган с королём. И Олинн подумала, что им всем известно куда больше о том, что означает «принять Истинного Бога». Но она не сомневалась только в одном — в этом нет для неё ничего хорошего. Всё, что она уже слышала об аловласой сестре короля, лишь подтверждало — ей не жить. И только мысль о побеге согревала сердце, но увы, недолго.

Риган повернулась брату и произнесла участливо:

— Если ты хочешь провести обряд завтра, то эту ночь твоей невесте надо провести в молитве. Её надо подготовить к обряду, и я об этом позабочусь. А верная Бренна станет её наставницей, будет молиться с ней всю ночь и расскажет о том, как милостив Истинный Бог к своим верным слугам, — Риган поманила пальцами тощую женщину в чёрном, что сидела за столом с гостями. — Она поможет твоей невесте очиститься помыслами.

Бренна с готовностью вскочила и подошла к Риган. А Олинн даже глазом моргнуть не успела, как король распорядился, чтобы невесту отвели в её покои, вместе с новой наставницей. Гидеон сразу соглашался со всем, что говорила его сестра, как будто его собственной воли и не было вовсе.

— Ах, да! Я выделю вам свою охрану, чтобы никто вас не побеспокоил, — Риган снова заботливо улыбнулась и дала знак своим