Так, газета «Вечерняя Москва» от 27 сентября 1937 года свидетельствует: «В доме специалистов на Земляном валу праздничное новоселье. 27 сентября заселены 54 квартиры. Среди получивших квартиры — завоеватель стратосферы тов. Прокофьев, скрипач Ойстрах, изобретатель Зайковский, художник Юон, начальник мартеновского цеха «Серпа и молота», лучший литейщик завода «Динамо» Коган, архитектор Мордвинов, технический директор завода «Динамо» и др.»[987]

Жилой площадью премируются не только представители творческой интеллигенции, но и представители новой рабочей «олигархии» — так, зачинатель трудовой инициативы, названной его именем, А. Стаханов получил в качестве поощрения не просто отдельную, не просто большую, не просто благоустроенную квартиру, но еще и обставленную мебелью[988]. Стаханов получил свою шикарную квартиру в маленьком шахтерском поселке, но в Москве, Ленинграде, Харькове, Сталинграде, Иркутске и других городах (всего 66 — по постановлению «О постройке домов для специалистов») были свои Стахановы, Изотовы, сметанины, и их ударный труд и правильное поведение в быту и общественной жизни необходимо было стимулировать.

Власть продолжает строить дома специалистов и возводит парадные ансамбли центральных площадей и главных улиц соцго-родов в стиле сталинского ампира в то самое время, когда в 1936-1937 годах голод выталкивает новые массы населения из сельской местности в город. Народ бежит из колхозов, а поскольку получить официальное разрешение на «отход» и паспорт непросто (для этого, прежде всего, нужно было рассчитаться по гособязатель-ствам), большинство, продав скот, дом, имущество или бросив оставшееся, бегут тайно, без официального разрешения. Спецсо-общения УНКВД рисуют картины такого переселения: «За последнее время в Ленинградский район Азово-Черноморского края неорганизованно прибывают колхозники из разных мест Воронежской области. За декабрь и январь прибыло около 150 человек... Большая часть из них не имеет паспортов и документов о том, что они состояли членами колхозов и отпущены в организованное отходничество... Те, кто остается без работы, живут на вокзале или в пустующих таборах колхозников. Нищенствуют»[989]. «В Любимском районе за осень 1936 г. выехало 2180 человек. В Курской области

Никольского района за август-декабрь 1936 г. уехало 50 % трудоспособных колхозников. На Северном Кавказе из Ново-Александровского района к январю 1937 г. уехало 1520 семей. В Сталинградской области НКВД зарегистрировало случаи самоликвидации целых колхозов... По далеко не полным данным, из 18 районов за декабрь 1936 г. самовольно ушло в отход около 8000 колхозников»[990]. В результате в городах, и без того не слишком благополучная, картина обеспеченности жилищем резко ухудшается.

Обострение жилищного кризиса приводит к появлению новой череды постановлений, направленных на регулирование миграционных процессов и на управление посредством жилища людскими массами — об ужесточении трудовой дисциплины и немедленном выселении уволенных; о вселении вновь принятых на работу, о выселении незаконно вселившихся и т. п.

В этих условиях власть использует дома специалистов как орудие пропаганды и наглядной агитации — смотрите, как живут те, кто пользуется покровительством власти, смотрите и думайте, что нужно делать, чтобы попасть в число тех, к кому расположена власть. И так на протяжении всего предвоенного периода. Жилище в руках власти является мощным регулятором поведения людей. Предоставление жилища, перераспределение жилища, изъятие жилища, силовое вселение в жилище и принудительное выселение из жилища — все это средства властного воздействия на человеческие массы, причем очень эффективное средство, так как в климатических условиях России жилище является одной из основополагающих жизненных составляющих.

В 1937 году в истории советской жилищной кооперации наступает драматический момент — 17 октября ЦИК и СНК СССР принимают постановление «О сохранении жилищного фонда и улучшении жилищного хозяйства в городах», которое уничтожает жилищную кооперацию — ЖАКТ (жилищно-арендные кооперативные товарищества) и ЖСК (жилищно-строительные кооперативы) ликвидируются

Заметим, что принятием этого постановления власть также отменяет все льготы и преимущества, которыми она стимулировала частных лиц к вложению их персональных капиталов в строительство жилищ. Постановлением отменяются: а) право частных владельцев жилья взимать квартирную плату с нанимателей жилища сверх существующих норм; б) право взимания с квартиронанимателей, помимо периодических платежей, также и единовременных при сдаче в наем (въездные); в) право сдачи жилой площади без ограничения существующими нормами; г) право выселения жильцов по истечении договора о сдаче в наем жилого помещения. Тем самым отменяются все основные положения постановления СНК СССР от 17 апреля 1928 года «О мерах поощрения строительства жилищ за счет частного капитала», а частное жилище окончательно перестает быть таковым.

Кроме фактической ликвидации частного жилища, постановление ограничивает права администрации государственных предприятий и учреждений в управлении закрепленными за нею домами.

Основное предназначение постановления — кардинальное изменение общегосударственной структуры органов владения, распоряжения и хозяйственного ведения жилищем с целью усиления [991] стратегических направлений государственной жилищной политики. Принятие постановления — это предпоследний шаг[991] на пути к абсолютному сосредоточению прав владения и распоряжения жилищем в руках государства. Для того чтобы осуществить его, власть вынуждена пересмотреть все свои ранее принятые решения, которых за двадцать лет существования советского государства накопилось достаточно много. Причем довольно противоречивых, поскольку государственная жилищная политика за эти годы неоднократно и достаточно сильно менялась вместе с изменением отношения власти к жилищу, к способам его хозяйственного ведения, приемам и формам поддержания его в нормальном состоянии, способам аккумулирования средств для его содержания, способам привлечения и принуждения населения к возведению, восстановлению, текущему ремонту, рачительной эксплуатации жилища и т. п. А поскольку каждый такой поворот отражался принятием соответствующих постановлений, постольку в итоге в составе жилищного законодательства оказались соседствующими нормативные акты, совершенно не согласованные друг с другом (даже будучи посвященными одному и тому же вопросу), отличающиеся друг от друга не только в нюансах, но и в самой своей сути2 и, как следствие, противоречащие формируемой в конце 1940-х годов направленности государственной стратегии в отношении жилища.