Такой расклад ему совсем не нравился. Столько сил было потрачено на уроки с Гроттом, но против Михеля Герман все еще был отвратительно бессилен. Оставалось надеяться, что здесь его не окажется.

– Извините, мне нужно поговорить со Стефанией, – сказал он и оставил друзей дальше обсуждать детали предстоящего дела.

Стефания сидела одна, закутавшись в два пледа, свой и Ситри. Из-под них выглядывал красный нос и ярко-голубые глаза под тенью длинной челки. Герман опустился на колени рядом.

– Наверное, я не вернусь назад, – тихо сказала девушка и покосилась на него потухшим взглядом. – В УВМД.

Герман не хотел себе в этом признаваться, но тоже думал об этом.

– Место принцессы в родном замке?

– Ты жесток, – вздохнула она, выпуская облачко пара. – Поэтому я не хотела ни с кем в училище… дружить. Потому что мое место с моим народом. Больше им не на кого надеяться.

– Дружить…

– Влюбляться, – еще тише сказала Стефания. – Я не знала, что встречу там тебя.

От смущения ее щеки стали еще краснее, чем были, и Стефания глубже ушла в складки пледов, теперь только глаза и торчали.

– Но это ничего не изменит.

– Ничего не изменит…

Герман обнял Стефанию за плечи, привлекая к себе. Ребята дружно сделали вид, что и не думали на них смотреть, и Герман прижался лбом к опушке ее капюшона.

– Но я хочу это изменить, – признался он. – Только пока не знаю как.

– Если придумаешь… – Стефания тяжело сглотнула. – Когда придумаешь, приходи за мной.

Она верила, что он сможет все исправить, расставить по местам. Но она принцесса, вскоре, если все пройдет как надо, королева. А это уже приговор. Герман до головокружения хотел поцеловать ее сейчас, но вместо этого обнял еще крепче, делясь теплом.

В свете восходящего солнца, пробивающемся сквозь битые витражные стекла высоких стрельчатых окон, храм выглядел особенно убого. Герман еще помнил его помпезное великолепие, наполненный людьми и звоном колоколов зал, разноцветные блики витражей на полу. Он видел все это когда-то на записи церемонии в информационном хранилище. Теперь же ближние к стенам лавки занесло снегом. И тишина стояла такая, что слышно было собственное сердце.

Алтарь из красного, почти багряного камня они увидели сразу. Вильям кивнул и похлопал Стефанию по плечу.

– Удачи, – пожелал он, положил ладонь Герману на плечо и сжал, так что чувствовалось даже сквозь толстую куртку. – Давай оставим ее одну.

Он покинул храм, чтобы покараулить снаружи на всякий случай. Стефания же пошла к алтарю уверенным шагом. Герман чувствовал, как внутри она колеблется, как что-то в ней ломается и затухает, но ничего поделать не мог и просто остался стоять на месте. Стефания встала спиной к товарищам и положила руки на шершавый ледяной камень. Вздохнула.

– Я, – голос ее сильно дрожал, но постепенно набирал громкость и уверенность, – Стефания Ирмелин, дочь Торстена Арнкелла, принцесса Виндштейна и единственная наследница трона по праву крови! Прошу благословения у Белой волчицы, властительницы снегов и покровительницы рода!

Стефания замолчала, тяжело дыша. Герман чувствовал, как она была открыта, ждала знака. С его места было видно, как трясутся ее плечи, то ли от рыданий, то ли от нервного напряжения.

Но ничего не происходило.

И тут в плечо Ситри вонзилась короткая толстая стрела.

В окна ворвался багровый свет огненной магии, и Герман сразу узнал энергетический узор любимого заклинания Вармы. А следом за этим в храм хлынули люди. Все произошло так быстро, что не было времени разбираться. Герман выхватил рукоять магического меча и едва успел активировать клинок, прежде чем на него обрушился вполне реальный тесак мужчины в маске на пол-лица. Такие были у всех, как и темная одежда и потухшие глаза. Убийцы. Они пришли убивать.

– Защищать Стефанию! – закричал Герман и заслонил ее спиной. Воздух мгновенно потеплел, и по сторонам разлетелись крошечные обжигающие «бабочки». Ситри выдернула стрелу, застрявшую в доспехе, и с глухим рычанием замахнулась мечом с другого бока.

Они, не сговариваясь, стали действовать как настоящая команда.

Никаких сомнений, кто подослал убийц, – они даже не скрывали печаток с гербом Леннарда – концентрическими кругами. И Герман не ощущал присутствия посторонних людей в храме и поблизости от него, так он лишался возможности обозревать все пространство, не сходя с места. Это дезориентировало, злило и внушало беспокойство. Значит, без Михеля не обошлось.

– Придурок! – рыкнул Рене и оттолкнул не вовремя задумавшегося Германа с линии атаки. Удар широкого клинка пришелся рыжему в плечо, вскользь, да и толстая куртка помогла. Герман поймал его яростный взгляд и коротко кивнул, благодаря.

– Ребята? – В храм ворвался огненный поток, сметающий все на своем пути, а следом за ним вбежал Вильям. – Эй, все живы?

Его руки все еще были объяты огнем, но уже совсем нехорошо тряслись от напряжения. Огненная волна схлынула, на несколько секунд показалось, что все кончено. Герман обернулся на Стефанию. Девушка сидела на коленях и смотрела прямо перед собой застывшим взглядом. Берта вообще нигде не было.

– Где Берт? – спросил Герман. В животе поселилась острая игла страха. – Где он? Ты видела? Кто-нибудь его видел?

И вдруг еще одна стрела прошила воздух и на два пальца вошла в каменный алтарь. Совсем рядом с головой Стефании. Варма послал в сторону предполагаемого стрелка огненный шар, но тот развеялся, так и не долетев до цели.

– Нет! Не надо так! – Варма потряс руками, но с кончиков пальцев опало лишь несколько одиноких искорок. Герман попытался призвать магию, но у него это едва получилось.

От магии больше не было никакого проку, и они вдруг стали совершенно бессильны.

– Нужно уходить. – Герман схватил Стефанию за руку и вздернул на ноги. – Срочно, все. Уходим. Операция провалилась.

Ситри бросилась за братом. Альберта все еще не было видно.

– Выведи ее. – Герман передал Стефанию в руки Вармы. – Я за вами.

Стефания внезапно вырвалась и отскочила в сторону:

– Нет! Я никуда не пойду!

– Не дури, – осадил ее Герман. – Тут нас перестреляют как курят.

– Им нужна я. – Она материализовала в руке секиру. – Значит, их прислал Леннард. Если мы…

Договорить она не успела. Воздух вдруг странным образом застыл, почти превратился в стекло. Герман пытался пошевелиться, вдохнуть, но горло спазматически сжималось, не пропуская кислород в легкие. То же самое испытывали и остальные. Рене оказался самым слабым, он упал на колени, судорожно открывая и закрывая рот.

Нужно было что-то делать. Неизвестная магия убьет их за считаные минуты. Из них лишь Герман был магом Воздуха, нужно лишь суметь отключиться от физических ощущений и попытаться схватить непослушные энергетические потоки. Он потянулся к ним, ухватился за край и начал собирать в узор. Одновременно с этим двери храма распахнулись, впуская внутрь порыв морозного воздуха, хлопья снега и высокого мужчину в меховом плаще.