– Почему? – повторил он, напрочь игнорируя ее вопрос.

– В ту ночь все изменилось, и вся моя жизнь пошла под откос.

Он понятия не имел, о чем она. Говорить об этом именно ему с ее стороны было просто восхитительно.

– После той вечеринки Рики уже никогда не был прежним. Я знала, с Шарлоттой что-то случилось. Знала, и все. Потом он врезался на машине в дерево, и с тех пор мне приходится о нем заботиться.

Раньше она говорила об аварии брата как о несчастном случае, но сейчас ее слова содержали в себе намек на что-то еще.

– Что ты такое говоришь?

– Меня никогда не отпускало ощущение, что той ночью что-то случилось. Когда мы ушли с Бугра и ты проводил меня домой, я увидела Рики. Об этом мы с тобой уже говорили. Он был в стельку пьян, ругался со своей девушкой, а после той ночи помрачнел и ушел в себя. Потом попытался покончить с собой. Я хотела его обо всем расспросить, но мысли у него в голове превратились в кашу.

Мэтт по-прежнему ничего не понимал, но все равно слушал дальше.

– А месяц назад, в тот вечер, когда сообщили о решении Верховного суда отклонить прошение Дэнни о помиловании, Рики как раз был в баре. Все стали поднимать тосты и по кругу покупать выпивку, чтобы угостить остальных. А когда мы закрылись, он оказался вдрызг пьян и разрыдался, да так, что я не могла его остановить. Почему, так мне и не сказал. Лишь без конца повторял: «Они размозжили ей лицо, они размозжили ей лицо, зачем они размозжили ей лицо».

От этих слов в груди Мэтта зачастило сердце.

– Он все смотрел на телефоне какую-то запись и что-то бормотал. Это было у всех прямо перед глазами. А сосредоточиться на том ролике можно было только на профиле самого Рики, будто это он был неустановленный участник, тот самый человек, которого в действительности не было и в помине. Его попросту выдумали.

Картинка по-прежнему не складывалась. Джессика намекала на причастность Рики к смерти Шарлотты. Тот ролик хранил в себе сведения, которые никто в упор не желал замечать.

Из глаз девушки брызнули слезы. Она никак не могла перевести дух. Мэтт подошел к ней и положил на плечи руки:

– Дыши глубже.

Он стал показывать на себе, с шумом втягивая носом воздух и выдыхая через рот.

Немного отдышавшись, она продолжила:

– У Рики в голове все перепуталось, поэтому наверняка я сказать не могу. Он повторял, что в действительности ты той ночью видел совсем не то, что думаешь. И все смотрел на телефоне запись. А когда он отрубился, я тоже посмотрела то видео.

– Джессика, о чем ты? Человек, который в ту ночь катил тачку, был Рики? Он меня видел?

Мысли Мэтта перепрыгнули на семь лет назад. Силуэт остановился и повернул голову – прямо на него, словно хотел заглянуть ему в глаза. Рики тоже играл в футбольной команде и носил спортивную школьную куртку, но Мэтт отчетливо видел на ней надпись «Пайн». Он в этом не сомневался, но сам никогда и никому не рассказывал об увиденном той ночью, поэтому Рики, должно быть, действительно там был.

– Ты меня даже не слушаешь, – вздохнула Джессика.

Ее слова звучали полной бессмыслицей, вероятно, от алкоголя.

– Не Рики, – добавила она.

– Но тогда кто? Кто, Джессика?

Она говорила, той ночью Рики был на свидании, но в этом не было никакого смысла.

Девушка взяла телефон и вывела на экран первый кадр ролика с вечеринки.

– Я боялась, он вообразил все это в своей больной голове, и поэтому выложила ролик на сайте «Свободу Дэнни Пайну». Если Рики действительно говорил правду – и ты в самом деле видел их той ночью, – тебе не составит труда все понять.

Она провела по экрану пальцем и вывела кадр, на котором Дэнни сидел в одной майке, а ребята в спортивных куртках подзадоривали его пить пиво. На самом краю экрана виднелся профиль неизвестного человека. Хотя нет, теперь уже известного, им был Рики.

В этот момент Мэтт все понял и чуть не помер на месте.

Затем повернулся и выбежал в дверь.

Глава 60

Келлер внимательно вглядывалась в человека, сидевшего в комнате для совещаний офиса федерального прокурора Линкольна. Рядом с ним с самонадеянным видом расположилась защитница с волнистыми волосами.

Женщина посмотрела сначала на агента, потом на Трея Барнса, прокурора, который вел дело против помощника бывшего губернатора Нила Флэнагана.

– Значит, теперь вы все же выразили желание выслушать его рассказ? – спросила адвокат. – У вас что-то изменилось?

– Сомневаюсь. Мы собрались здесь, потому что нас попросило о встрече ФБР. – Мужчина махнул рукой на Келлер.

– А рассказать он может многое. Единственное, для этого нужна сделка. После процесса он выйдет на свободу.

Прокурор нервно хохотнул:

– Сильвия, мой офис возьмет штурмом толпа, а потом линчует меня на месте. Некоторым из тех девочек было всего четырнадцать.

– Но я же не знал, что… – встрял в разговор Флэнаган.

– Заткнись! – прикрикнула на клиента адвокат, не удостоив его взглядом, и обратилась к прокурору: – Все прекрасно поймут, что вы поступили, как положено. Это дело станет крупнейшим за всю вашу карьеру. – Женщина взглянула на Келлер: – За вашу тоже.

– Можете повторять это сколько угодно, – возразил прокурор, – но мне нужно что-то посущественнее сказок, которые вы тут без конца рассказываете. Я не собираюсь губить на корню репутацию хороших людей без надежных доказательств.

– Прошу прощения, – начала Келлер, – на вашу вечеринку я прибыла с опозданием и теперь даже не догадываюсь, о чем вы говорите. Может, обойдемся пока без всяких предложений и поговорим без протокола? Я задам пару вопросов, а потом сами смотрите, получится у вас заключить сделку или нет.

Защитница Флэнагана сложила на груди руки и неохотно кивнула.

Прокурор жестом пригласил Келлер продолжать.

Та подалась вперед и посмотрела на обвиняемого: