— Значит, я могу оставить член у себя?

— Да, я напишу записку, ты ее отвезешь, и мы в расчете.

Я быстро нацарапал послание Джул, подробно указав, что мне действительно известно и что, как я думаю, мне известно и план действий на сегодня, придуманный на ходу. Если я не вернусь из этого маленького путешествия, то нужно быть уверенным, что кто-то пойдет к членам Совета, к копам, к любому, кто может покончить с этими ублюдками. Я сложил листок четыре раза, засунул поглубже в сумочку Стар и взял с нее клятву не читать. Я догадывался, что она, скорее всего, не удержится, но не поймет и половины. Оставалось только надеяться, что Джул поймет.

Позаботившись таким образом, чтобы прогрессисты не ушли от наказания, я отправил Стар и Муссолини к Джул, а сам взял курс на следующий пункт назначения: одно местечко, которое можно назвать образчиком неоклассической архитектуры, разместившееся на Голливудских Холмах. В этот раз я надеялся, что вернусь с вечеринки не с пустыми руками и мне перепадет пара подарочков от хозяев.

* * *

Идти было тяжело, мои ноги так и норовили приклеиться к асфальту, но с каждой пройденной милей слой смолы становился все меньше, а шагать становилось все легче. Дисплей на витрине одного из банков, мимо которого я прошел, сообщил, что сейчас пять утра, а это значит, что я лежал в смоляной яме, не двигаясь и не дыша, чуть более двух часов. Но сейчас я об этом не мог думать.

Проходя по какому-то бедному дворику — да, должно быть, здесь и тусуются богатые белые бездельники с Голливудских Холмов, — я снял с бельевой веревки несколько прищепок и засунул их поглубже в свои наполненные смолой карманы. У меня возникли серьезные сомнения, смогу ли я вообще когда-нибудь достать их из этих штанов, но если возникнет необходимость, то я рвану что есть сил. В районе самих Холмов было очень мало укрытий, и я поймал себя на мысли, что все чаще и чаще крадусь по задним дворам, прячась за деревьями и кустами. Когда я шел по небольшому пустырю, то практически возникло ощущение, что я снова на острове Прогрессистов, снова блуждаю в джунглях.

Впереди раскинулась территория, принадлежавшая секте, а там — участники сегодняшнего представления. Они даже не подозревают, что я уже не во втором составе. Но занавес быстро опустится, если только я не смогу найти быстрый и безболезненный способ проникнуть в театр. Без сомнения, где-нибудь на территории должны быть выставлены часовые, надеюсь только, что мой нынешний камуфляж — в этом году в моде оттенки черной смолы — сослужит мне службу.

Единственным заграждением служила низкая кирпичная стенка, но прежде, чем спрыгнуть, я осмотрелся, чтобы убедиться, что по ту сторону нет ямы со змеями или какой-нибудь бешеной гориллы. Когда дело касается прогрессистов, то меня уже ничто не может удивить.

Ни змей, ни гориллы, ни хитрых ловушек с острыми пиками и страшных чудовищ. Прижимаясь к деревьям, я шел по территории, еще раз удивившись ее масштабам. Возможно, где-нибудь в Айове пятьдесят, шестьдесят или даже сто акров — это тьфу, почтовая марка, но такого участка на Голливудских Холмах достаточно, чтобы объявить суверенитет и выйти из состава Штатов.

Тут впереди показалось главное здание, под первыми лучами восходящего солнца просыпались ослепительно белые колонны и арки, готовясь сиять и слепить всякого, кто имел несчастье посмотреть в их сторону, превосходная смесь архитектуры и защиты. Стоянка была полна машин всех производителей и моделей, все места под парковку были заполнены, и даже пространство между ними — везде были втиснуты автомобили. По сравнению с этим зрелищем переполненная стоянка у Голливудской Чаши кажется просто долиной Серенгети.[38]

Как и тогда, на острове, когда мы тайком проникли во дворец, проскользнуть в дом было намного легче, чем, например, вломиться в «Спаго» на закрытую вечеринку, ежегодно устраиваемую по случаю присуждения «Оскаров», да и синяков намного меньше получаешь в итоге (даже и не спрашивайте!). Вскоре я уже крался по главному коридору, стараясь оставаться в тени и держа не только ухо востро, но и нос с глазами. Из бального зала раздавался громкий шум, не сочетающиеся между собой запахи шибанули мне в нос. Но мне пока туда не надо. Пока.

Сзади раздались шаги, кто-то громко топал по коридору. Я отпрянул и спрятался в затемненной нише, прижавшись к мраморной стене. Холодно. Я сдержал дрожь, хорошенько укусив себя за язык, и наблюдал, как мимо меня прошли двое динозавров при полном параде. Похожи на бизнесменов, ну, знаете, костюмы-тройки и все такое. Они устремились в бальный зал. По дороге эта парочка начала раздеваться, сначала сняв с себя человеческую одежду, а вскоре и искусственную человеческую кожу. Они приподняли маски, латекс растянулся, отклеиваясь от эпоксидки, а затем маска с треском соскочила, и через мгновение гадрозавр, прятавшийся за ней, уже вправлял свой подвижный клюв на место. Они развернули хвосты, на голове вылез фирменный рог гадрозавров, и вскоре я следовал за двумя динозаврами в их естественном обличье, отставая метров на десять.

— …сказал, что они будут готовы в Европе, — говорил один, — одновременно с нами.

— По его сигналу…

— Разумеется, разумеется, только по его сигналу…

С этими словами они зашли в бальный зал, который, как сказал мне мой нос, был забит под завязку. Если не считать одного случая, когда меня по ошибке поместили в каталажку для незаконных иммигрантов-динозавров в Сан-Диего, я никогда не был в месте, где находилось бы одновременно столько моих сородичей. Плотность динозавров на единицу площади в этом зале достигала больших величин, должно быть, они набились голова к голове, хвост к хвосту, так что яблоку негде упасть, надеюсь, стены здесь достаточно крепкие, чтобы не было пробоин.

Я прошел по знакомому коридору, в конце которого располагались покои Цирцеи. Это моя комната для отдыха, — сказала Цирцея Эрни меньше недели назад. — Я прихожу сюда перед важными мероприятиями, чтобы… приготовиться, если хотите, можно это и так назвать. Ну, на первом этаже у нас проходит важное мероприятие, и что-то подсказывает мне, что сейчас в этой комнате к нему готовится не только Цирцея. Разумеется, есть лишь один способ узнать наверняка.

В стене рядом с дверью было проделано небольшое отверстие для пальцев очень знакомых габаритов, и я знал, что должен делать. У меня не осталось сомнения, что все эти защитные системы, родограф и все остальные пародии на механизмы, используемые прогрессистами, — это приборы для навешивания лапши с технической точки зрения, то есть все — вранье. И «настоящий динозавр» — термин, созданный единицами, чтобы держать в страхе многих, и больше ничего. Хотя нет сомнений, что они действительно могут производить больше феромонов, это фокус, который высокопоставленные прогрессисты научились выполнять по команде, без дыма, зеркал и симпатичных ассистенток.

Но теперь моя очередь. Посторонись, Дэвид Копперфилд.