Саша выбрался на верхнюю площадку и смахнул со лба пот. Не столько трудовой, сколько от палящего солнца. Страшно хотелось пить. Барков вдруг осознал, что не сделал ни глотка воды с момента неудавшегося чаепития на даче у Ольги. Проклятый электронный паразит буквально выжимал из хозяина все соки.

«Ну, ничего, вот только выберемся из передряги…» Саша спрыгнул с площадки на скалистый грунт и оценил обстановку. Ближе всех к лестнице и лифтам стоял вертолет Семенова, тот самый «Ми-40», на котором в крепость прилетели бывшие пленники. Охраны у вертушки вроде бы не было. Барков сосредоточился на ощущениях. Да, все опасные субъекты толпились где-то на восточной окраине аэродрома. Оттуда доносились не только волны эмоций, улавливаемые шестым чувством, но и звуки перестрелки, крики и гул моторов. Вот только рассмотреть что-то конкретное мешали туши других вертушек. Саша снова взглянул на вертолет «черного» босса. Машина неожиданно тоненько взвизгнула системой пуска двигателей и негромко загудела турбинами. Перед внутренним взором возникла простая и понятная схема управления. Сесть в кресло, надеть гарнитуру, нажать последовательно несколько кнопок, а затем положить руку на рычаг и плавно потянуть его на себя. Вот и вся премудрость. Теоретически. Впрочем, Саша не сомневался, что и на практике все получится нормально, «Сокол» проследит и за техникой, и за рефлексами.

«… И все-таки — „Сокол“!» — поддел внутренний голос.

— Заткнись! — не выдержав, крикнул Барков. Пыхтевший справа Климов, тяжело дышавшая

Ольга, Лена и даже Олежек от Сашиного гневного выкрика буквально оцепенели.

— А он еще ничего не сказал, — едва слышно выдохнул Вася.

Саша бросил на товарища недоуменный взгляд, а затем резко обернулся. Между лифтами и вертушкой стоял тот самый «специалист по особым поручениям» из числа приближенных к Семенову. Как его… Мамонт, кажется. И в руках он держал два здоровенных пистолета. Их стволы пока смотрели в землю, но Мамонт был готов в любое мгновение пустить оружие в ход.

— Брось волыну, — лениво сплюнув, пробасил Мамонт.

Саша примерно оценил шансы. «Сокол», конечно, неплохой «бустер», но против хорошего «ганфайтера» даже подстегнутые рефлексы бывшего спортсмена могут не сработать. Это ведь не с охраной биться. И основной минус положения — за спиной у Баркова люди. Вроде бы те же условия, что и в подземелье, когда Саша стоял, полный решимости, в ожидании приближения солдат. Но теперь жена, сын и друзья за спиной, наоборот, мешали ему пойти до конца — в отличие от ситуации в подземелье у беглецов оставались шансы и риск был неоправдан. Так что маневрировать, пытаясь сбить противника с прицела, Саша не имел права. Любая случайность, любой промах врага мог обернуться еще большей бедой, чем смерть. Попробовать заслонить их собой и все-таки сыграть с Судьбой в «русскую рулетку»? Но неуязвимость пока не доказана, и особого желания проверять состоятельность этой теории у Саши не возникло. А вот Мамонт был волен маневрировать, как ему вздумается, да и стрелять мог, особо не целясь. Видимо, это понимал даже «Сокол». Барков разжал пальцы, и «гюрза» брякнула о металлические перильца лестничной площадки.

— Теперь руки за спину и по одному к лифту, — Мамонт согнул в локте правую руку, направляя пистолет Баркову в живот. — Медленно, без фанатизма. А иначе…

Он перевел оружие на Ольгу. Та прижала к себе Олежека и повернулась к Мамонту боком, рефлекторно прикрывая ребенка собой. Лена оттеснила Климова и, опираясь о поручень площадки, протиснулась вперед, прикрывая в свою очередь Ольгу.

— Ясно, ясно. — Саша заложил руки за спину. — Мы сдаемся. Такая заварушка… Как же ты босса оставил без присмотра?

— Шагай. — Мамонт качнул стволом, указывая направление.

— Там же спецназ. — Барков нехотя сделал два шага. — Семенов решил обменять нас на свою неприкосновенность?

— Не он, — вдруг уверенно заявил Климов. — Ты что, Саня, не понял? Этот большой парень потому и объявился тут в одиночку, что за свою шкуру испугался. Кинул любимого босса, да, Мамонт?

— А на тебя, чекист, у меня накладной нет. — Телохранитель сместил прицел. — Еще слово, и останешься здесь.

Саша ощутил, что в душе у Мамонта наметилось легкое беспокойство. Неужели Климов попал в точку? Верный бодигард предал хозяина? Это ж насколько все должно быть скверно там, внизу, что с корабля побежали даже такие крупные крысы? — Хотя не факт, что Мамонт человек Семенова на все сто. Он вполне может работать на кого-то еще. С кадровым чутьем у Семена явно что-то напутано. Секретарша сливает информацию Владиславу Валерьевичу, инженеры едва не доводят дело до бунта, а телохранитель бросает в трудную минуту. Неудивительно, что вышестоящее начальство решило босса разменять — оставило подыхать в Горной Крепости, даже не пытаясь прислать подмогу. С таким-то «талантом» к руководству кому он нужен?

Саша сделал еще шаг, но не к лифту, а прямо к Мамонту. Тот насторожился и поднял второй ствол.

Звуки перестрелки приблизились. Теперь бой шел уже в центре аэродрома. За близким треском автоматов и грохотом взрывов свист турбин был почти неразличим. Барков снова шагнул навстречу телохранителю, и тот невольно отступил.

— Думаешь, бессмертный теперь? — Мамонт криво ухмыльнулся. — Хочешь проверить?

Турбины прогрелись, и провисшие лопасти вертушки начали медленное вращение. Саша поймал слегка растерянный взгляд Мамонта и сделал еще три шага. Противник попятился и поднял пистолет на уровень Сашиного лба.

— Шевельнись — и будешь смотреть третьим глазом!

Винт вращался уже с приличной скоростью, но лопасти вопреки всем правилам провисли еще ниже — до высоты человеческого роста.

— Стреляй. — Барков недобро улыбнулся. — Чего трепаться-то?

Мамонт колыхнул третьим подбородком — нервно сглотнул вязкую слюну и сделал последний шаг назад. Удар лопасти в висок размозжил телохранителю голову. В лицо Баркову брызнули крупные капли крови. Саша отвернулся и утер кровь рукавом. Лопасти вертушки тут же выровнялись, поднявшись на высоту, соответствующую скорости вращения, как и рассчитывали конструкторы. Очередному трюку «Сокола» можно было бы удивиться, но этого не сделал даже Климов. Всех занимали иные проблемы. Перестрелка шла уже метрах в пятидесяти, как раз за ближайшим рядом вертушек. Когда грузное тело Мамонта рухнуло на камень посадочной площадки, а один из пистолетов скользнул к ногам Климова, тот не замедлил вооружиться. Барков поднял «гюрзу» и второй пистолет Мамонта. Его он бросил Ольге. Она уже вернула Олежека окончательно пришедшей в себя матери (которая, увидев, что случилось с Мамонтом, опять покачнулась и едва не рухнула в обморок).

— Ленчик, как нога? — Саша обнял жену.

Она отстранилась, брезгливо косясь на кровавые пятна на Сашиной рубашке.

— Все в порядке…

Судя по голосу, все было не в порядке, а очень даже наоборот. Лена находилась далеко за гранью нервного срыва, в той сумеречной зоне, где мозг уже отказывается воспринимать окружающую действительность как реальность и, наоборот, считает любые благостные иллюзии полнейшей нормой. В случае Лены нагрузка на психику многократно усиливалась, на руках у нее был ребенок, и страх за его жизнь действовал как катализатор.