В 7.10 командир «Рейнджера» получил известие о том, что с борта «Каталины» замечены японские авианосцы, одновременно с радарных станций ПВО канала пришло сообщение о множестве воздушных целей со стороны моря. «Это японцы!» – решил командир «Рейнджера» и тут же отдал приказ развить полный ход, повернуть корабль против ветра и поднять в воздух все имевшиеся наличные самолеты. Первое и единственное сражение Второй мировой войны, которое должно было разворачиваться сразу в двух океанах, началось!

* * *

Сразу же после разгрома американского флота у атолла Мидуэй ПВО зоны канала была значительно усилена, а число радарных станций слежения увеличено вдвое. В результате приближение японских самолетов не стало для американцев внезапным, так что пилоты капитан-лейтенанта Футиды получили сильный отпор, едва только они появились над целью. Американских истребителей «Уайлдкэт» и «Томагавк» неожиданно оказалось так много, что японцам пришлось напрячь все силы и проявить все свое мастерство, чтобы не дать себя уничтожить.

Битва у Панамского канала

В результате многие самолеты сбросили бомбы куда попало и поразили в общем-то второстепенные цели. Только два торпедоносца «Кейт» сумели прорваться к воротам шлюза Педро Мигель и сбросить торпеды. Одна угодила в те ворота, что были ниже, и проделала в них громадную пробоину. Но так как уровень воды в этом шлюзе находился на самой низкой отметке, то катастрофического прорыва воды через нее не произошло. Вторая торпеда зарылась в илистое дно канала и поэтому не взорвалась. Было сбито много американских самолетов, потеряно немало своих, но результат оказался более чем скромным, о чем капитан-лейтенант Футида и доложил Нагумо еще на обратном пути. Было очевидно, что еще один удар потребуется в любом случае, и в 8.15 адмирал Нагумо приказал повторить атаку.

В это время ему сообщили, что с севера приближаются самолеты палубной авиации. Это могло означать только одно, а именно, что где-то в районе канала находится американский авианосец и все эти «Девастэйторы» и «Донтлессы» взлетели с его палубы. Чтобы их перехватить, в небо ушли все те «Зеро», что еще находились на борту авианосцев, и спустя несколько минут в небе над эскадрой уже крутилась смертельная карусель из преследовавших друг друга самолетов. Прорвавшиеся к кораблям одиночные самолеты встретили дружные залпы японских зениток, и многие американские самолеты были сбиты еще до того, как смогли долететь до японских кораблей. Тем не менее в авианосец «Сорю» все-таки попала одна бомба, разрушившая всю носовую часть его полетной палубы. И хотя вспыхнувший там было пожар удалось сравнительно легко потушить, взлетать с него самолеты больше уже не могли.

Между тем Нагумо получил сообщение, что второй налет в общем-то тоже не дал ожидаемых результатов. Ворота шлюзов, несмотря на несколько попавших в них авиабомб, все еще не были разрушены, а на торпедоносцы тут же напали американские истребители, едва только они попытались выйти в атаку. Тем не менее японским летчикам удалось сбить большое количество американских самолетов, и, вернувшись на свои корабли, они принялись убеждать Нагумо, что третий налет закончится несомненной удачей. «Во всяком случае, мы теперь знаем, где находится последний американский авианосец, – убеждали командиры эскадрилий начальника штаба Нагумо капитана Кусаки, – и сможем его потопить, даже если нам и не удастся серьезно повредить шлюзы». Кусаки подумал и… согласился. В конце концов, уничтожить последний американский авианосец было бы тоже неплохо, тем более что его в общем-то и не надо было особо искать, так как он явно находился у Атлантического входа в канал.

Знай он, что в 9.00 адмирал Флетчер уже отдал приказ «Саратоге» и «Уоспу» запускать свои самолеты, то он бы так, конечно, никогда не поступил. Но на его решение повлияло отсутствие достоверной информации. Дело в том, что катапультируемые с крейсеров разведчики «Пит» несли дозор вокруг японской эскадры на расстоянии всего 150 миль, в то время как американские корабли находились на значительно большем от нее удалении. К тому же их было явно недостаточно, чтобы создать вокруг авианосцев Нагумо зону сплошного авиационного дозора, и когда они летели строго на юг, западное направление уже больше ими не контролировалось.

В 10.55 о том, что как раз с запада приближаются американские самолеты, доложил патрульный эсминец. Впереди, как это и было специально задумано Флетчером, совсем низко над водой тащились торпедоносцы «Девастэйтор», а несколько выше были видны истребители «Уайлдкэт», прикрывавшие их от юрких «Зеро». Тем не менее было очевидно, что американская атака срывалась. Авианосцы, развив полный ход, расходились в разные стороны, два линкора и эсминцы очень вовремя поставили перед вражескими самолетами труднопроницаемую завесу стали и огня. По торпедоносцам, вернее, в воду перед ними, били орудия даже их главного калибра, и те, угодив в огромный водяной столб, разваливались прямо на глазах. Сверху на них пикировали стремительные «Зеро», и «Девастэйторы» падали в воду один за другим, даже не успевая сбросить свои торпеды. Казалось, что еще немного, еще совсем чуть-чуть и атака американских самолетов будет отбита, а следом за ней последует и сокрушительный ответный удар. Но в это время, ровно в 11.15, с запада и на большой высоте к японской эскадре подошли американские пикировщики «Донтлесс». Остановить их было уже нельзя, а перехватить нечем, так как все «Зеро» в это время кружились возле самой воды, последовательно расправляясь с отдельными уцелевшими торпедоносцами.

В результате 500– и 800-фунтовые авиабомбы врезались в палубы всех четырех японских авианосцев, разнося в щепу находящиеся на них самолеты и вызывая их возгорание. От детонации и огня начали взрываться находившиеся тут же бомбы и торпеды. Загорелся разлившийся авиабензин. Палубные пожарные команды оказались не в силах сдержать столь яростное пламя и практически в полном составе погибли, заживо сгорая среди взрывающихся и горящих самолетов. Некоторые бомбы прошли через полетные палубы и взорвались внизу, среди ангаров и мастерских, где также начались пожары, вслед за которыми последовали взрывы бомб и торпед.

Тем не менее ни один из них не был поражен торпедами и не имел повреждений ниже ватерлинии. У всех, кроме «Сёкаку», действовали машины, корабли по-прежнему слушались руля, а дивизионы борьбы за живучесть вели самоотверженную борьбу за их спасение. Конечно, ни о каких-либо новых ударах по врагу сейчас не могло быть и речи, однако у японских адмиралов еще оставалась небольшая надежда на то, что если новых атак на их корабли в ближайшие часы не последует, то под покровом ночной темноты они все-таки смогут благополучно отступить и добраться до своей базы на острове Трук или даже на Сайпане.

* * *

Между тем адмирал Флетчер не атаковал их больше только потому, что, получив сообщение разведки о том, что все четыре японских авианосца серьезно повреждены, решил не расходовать на них свою авиацию, а с наступлением ночи добить поврежденные корабли неожиданной атакой своих линкоров. Пока же японцы старались потушить пожары и организовать буксировку лишившегося хода «Сёкаку», что, несмотря на все трудности, сделать им все же удалось. Правда, на том, что еще оставалось от их авианосцев, не уцелел ни один самолет, и погибло очень много летчиков. Но Ямамото тешил себя надеждой, что произошедшее все же случайность, что силы противника очень невелики, поэтому им удастся отступить и спасти то, что у него еще оставалось.