Со временем социальный оптимизм Стругацких сталкивается с реалиями современности, которые, тем не менее, ни на этом, ни на последующих этапах не приводят к отказу от концепции идеального коммунистического общества, но углубляют и развивают её. Так в 1968 году Стругацкие пишут: «Вот почему, на наш взгляд, трудности в вопросе о Контакте, вызванные распространенностью социально-атавистических представлений, следует в определенном и немаловажном отношении рассматривать в одном ряду с трудностями в вопросе о разоружении (следствие вековых социально-атавистических страхов и вожделений определенных классов) и с трудностями, связанными с детской преступностью (следствие векового социально-атавистического пренебрежения духовным миром подростка). Проблемы эти, как и многие другие, старые и новые, легче всего было бы решить в результате утверждения и полной победы во всей массе человечества новых, коммунистических представлений»[381].

Вскоре под сомнением оказывается их антропологический оптимизм:

«Да… Очень скоро мы поняли, что вся эта картина не так проста, как нам кажется. Ниоткуда, скажем, не следует, что гауссианы сдвигаются, ниоткуда не следует, что с течением времени человек обязательно будет становиться добрее, ниоткуда не следует, наконец, главное – что увеличение количества материальных благ на душу населения приводит к улучшению человека. Мы сплошь и рядом наблюдали картину обратную. И в нашей стране, и в других странах. Количество материальных благ на душу населения растет, а души лучше не становятся. И чем дальше, тем больше нам приходилось задумываться о том, что, если даже всего будет навалом, найдутся люди, которым вечно будет чего-то не хватать. Поэтому, в частности, выпуская второе издание «Полдня» (1967 г.), мы сделали к нему специальное предисловие, в котором оговаривали, что общество, изображенное нами в этой повести, совсем не обязательно будет именно таким для всего человечества. Это просто общество, в котором нам хотелось бы жить»[382].

Важным изменением в мировоззрении Стругацких стала потеря веры в существующую власть и последующее разочарование в ее способности реализовать задачи, декларированные в Третьей программе КПСС, как документе, фиксирующем метод достижения стадии идеального общества:

«Оказывалось совсем непонятно, как из окружающего мира вырастет мир Полдня. Куда денутся миллионы и миллионы окружающих нас людей, совершенно негодных для жизни в мире Полдня? А потом мы спросили себя: господи, куда же девать тогда тех людей, которые, в общем-то, хорошие, но не без червоточинки? И не смогли себе ответить. Так что, действительно, в этом смысле сегодняшние Стругацкие, наверное, гораздо большие скептики, чем Стругацкие пятидесятых».

В ситуации конфликтов с редакциями в 1970-е гг., когда фантастика потеряла поддержку властей, Стругацкие частично разочаровываются в труде как в двигателе прогресса: «Оказалось, что труд, даже любимый, совсем не всегда приносит радость. Это открытие очень серьезное».

«Для героев ранних Стругацких работа – это высшее наслаждение, высшее счастье. Ничего более интересного они просто не знают. Они везде тащат с собой на развернутых знаменах лозунг: «Работать интереснее, чем развлекаться!» Потом, со временем, они начинают медленно понимать, что работа прекрасна и интересна только тогда, когда она получается. Иначе из наслаждения она превращается в муку».

Бескровное воздействие

В качестве первого метода преодоления препятствий на пути к идеальному обществу Стругацкие выдвигают идею бескровного воздействия. Он является воплощением не только гуманистической идеи во взглядах Стругацких: они видят его практическое преимущество перед методом революции в том, что при использовании метода бескровного воздействия моральные ценности будут развиваться синхронно с социальными институтами, а согласно концепции Аркадия и Бориса Стругацких такое синхронное развитие является необходимым элементом для достижения стадии «идеального общества»:

«Мы совершенно убеждены в том, что пересмотр философских, социальных и моральных представлений надо готовить исподволь, с нарастающей активностью. Не позволять массовой психологии так далеко отставать от гигантских изменений, происходящих в мире. Сосредоточить все усилия общества на воспитании Завтрашнего Человека, Космического Человека, Человека Коммунистического»[383].

Изначально идея бескровного воздействия подразумевает только содействие развитию культуры без попыток борьбы с реакционными элементами в обществе. Но позднее Стругацкие идут на компромисс. В «Хищных вещах века» они намечают, а в «Обитаемом острове» развивают идеи допустимости воспитания и даже манипулирования массами в целях усовершенствования общества.

Но по-прежнему неэффективным они считают силовое воздействие. Последнее становится позднее решающим фактором при выборе политической позиции Стругацких.

Они выдвигают идею социального компромисса: «… мы не собираемся разрушать старый мир, пусть он существует сам по себе. С мещанством, с хиппи, со всем. А мы будем строить свой, параллельно, ничего не разваливая. Но и себе мешать не позволим»[384].

Идеологический кризис

1970-е гг. становятся для Стругацких периодом сомнений. Невозможность публиковаться ставит под удар их социальный оптимизм. О социально-политической позиции Стругацких этого периода известно очень мало. Единственным источником являются романы, так как переписка этого периода пока не опубликована, а статьи Стругацких этого периода посвящены в основном частным литературным вопросам.

Романы же – в первую очередь «Град обречённый» и «Хромая судьба», позволяют говорить о том, что Аркадий и Борис Стругацкие находятся в состоянии идеологического вакуума. Они теряют связь с коммунистической системой ценностей, но принять капиталистическую не могут.

Между «социализмом застоя» и катастрофой «перестройки»

К началу периода «перестройки» в сознании Стругацких существует три основных модели общественного устройства (если не рассматривать в данном случае модели «проклятых миров»):

• Коммунизм – идеальное общество Стругацких.

• Реальное советское общество, в частности, развитой социализм – советское общество периода правления Брежнева и Андропова.

• Капитализм – западная модель общественного и экономического устройства.

В дальнейшем развитии их социально-политических взглядов важное место занимает сравнение этих систем.