Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или есть только этот мир, мир снега, мир жестокости, мир смерти; он реален, он — не иллюзия, и уже поэтому его не хочется покидать.
Я сел.
В окошко под потолком заглянула луна, осветив привычную обстановку: кровать, стол, печка. Я дома, на своей квартире.
Поднявшись с кровати, ступая босиком по холодному полу (куда подевались гриндера?), дошел до двери. Толкнул. Скрипнув, дверь отворилась. Дьявол! Да они что, издеваются?
Я шагнул на крыльцо. Жгучий мороз пронзил пятки. Тропинка извивалась от моей квартиры в сторону бараков, как бы приглашая: иди. Пошел бы, если б был обут…
Но почему я босиком?
Вернувшись в помещение, тщательно обыскал каждый закоулок. Ботинок не было.
Несмотря на странность положения, я не смог сдержать смех. Надо же, какие умники! Оставили дверь открытой, но, чтобы узник не сбежал, изъяли у него ботинки. Верный расчет — босиком по снегу далеко не убежишь.
В животе заурчало. Кажется, у меня оставалась тварка…
Подошел к столу, из подвесного шкафчика достал жестяную коробку.
— Приговоренец собирается ужинать.
Темная фигура заняла весь дверной проем.
— Отец Никодим!
Глава ОСОБи вошел. Как и в прошлое свое посещение, уселся на стул напротив меня.
— Извини, Ахмат, на этот раз без тушенки.
Он достал из серебряного портсигара папиросу, закурил, мне не предлагая. Луна отражалась в золотом кольце, в которое отец Никодим вправил рыжую бороду.
— Вижу, не трусишь, не скулишь, — сказал он, стряхивая пепел на стол. — И правильно.
— Казнь так казнь, — как мне показалось, вполне искренне ответил я.
— Не бойся, казни не будет.
Я взглянул на отца Никодима.
— Но Устав предполагает неукоснительное исполнение решений трибунала…
— Трибунал! — глава ОСОБи поднялся, прошелся по комнате. — Судья Урнова, что вынесла тебе вердикт, — формалистка до мозга костей. Это робот, мыслящий исключительно строчками Устава. Плюнь на нее. Тобой заинтересовался Лорд-мэр.
Мое сердце забилось быстро-быстро.
— Да, Лорд-мэр, — повторил отец Никодим, слегка растягивая «э». — Ахмат, твой отряд погиб не случайно.
— Что?
— Не ори, дурак, — глава ОСОБи оглянулся, переходя на свистящий шепот. — Я здесь неофициально, по старой дружбе. Лорд-мэр давно жаждал военного столкновения с питерами. Его мечта — объединить все резервации под знаменем Московской. Ему нужен был казус белли.
— Что это такое?
— Повод к войне.
Вот значит, как! Кровь на снегу, содранная заживо кожа, животный страх за Теплую Птицу — все это казус белли.
— Думаю, — продолжал отец Никодим, — даже уверен, ты будешь удостоен аудиенции Лорд-мэра. Это огромная честь. Признаюсь, даже я не удостаивался ее.
— Вы не видели Лорд-мэра?
— Тебя это удивляет?
Я не ответил. Пожал плечами. Московской резервацией управляет невидимка…
— Ваш крест…
— Да, Ахмат?
— А вы уверены, что Лорд-мэр существует?
Ни один мускул на лице ночного гостя не дрогнул. Он смотрел на меня прямо, не отрываясь, с минуту, потом засмеялся.
— Хорошая шутка, Ахмат. Но опасная. Не шути так больше.
— Не буду, ваш крест.
Я занялся тваркой.
— Есть еще один момент.
— И какой?
В голосе главы ОСОБи вдруг появились просительные интонации.
— Каждый, удостоенный аудиенции, имеет право взять с собой одного сопровождающего. Так вот…
— Моим сопровождающим будете вы, ваш крест, — опередил я.
Он улыбнулся — широко, вольно.
— Спасибо, Ахмат.
Не за что, ваш крест: убив правителя Резервации, мне придется убить и главу ОСОБи. Так почему бы не совместить?
Добившись своего, отец Никодим переменил тему. Он принялся рассказывать об охоте на возрожденцев.
Я слушал, стараясь не выдать движения боли в сердце. Оказалось, Букашку и Христо схватили спящими, в своих кельях. Вовочку убили сразу. Букашка сопротивлялась; трое особистов избили до полусмерти и изнасиловали ее. Христо, мутант-подросток, не успел и пикнуть, как ему набросили на голову мешок.
— Кстати, — отец Никодим явно смаковал, — именно мутант-подросток и оказался основателем секты. Эти ублюдки вознамеривались перевернуть устройство мира, убить Лорд-мэра, представляешь?
Глава ОСОБи по-детски возмущенно взглянул на меня.
— Новый мир они называли Серебристой Рыбкой.
Отец Никодим грязно выругался.
Попытавшись придать голосу полное равнодушие, я произнес:
— Ваш крест, а несла ли их деятельность реальную угрозу?
Он задумался.
— Угрозу… Знаешь, а ведь, пожалуй, что и нет. Это игра со спичками, с которых заблаговременно удалили серу.
Я вспомнил, как покачивались на ветру обледенелые тела Христо и Букашки. Посмотрел на главу ОСОБи и сжал зубы.
— Странные люди, — пожал плечами отец Никодим. — Откуда такое стремление к суете? Ясно ведь: березу не перерубить кнутом. У этих возрожденцев все было. Неплохая дыра в Пустоши, жратва, — зачем дергаться?
Вопрос был адресован мне.
— Не знаю.
— Вот и я не знаю.
Он замолчал, задумался, теребя бороду.
— Ваш крест.
— Ахмат?
— Ведь вы присутствовали на казни?
— Разумеется.
— Мне хотелось бы знать, что сказал этот… мутант-подросток перед казнью.
Отец Никодим не удивился моему интересу.
— Ничего особенного, сначала он просто кричал о новом мире и Серебристой Рыбке, а за секунду до того, как веревка стянула ему горло, выкрикнул девиз Армии Резервации.
— Ясно.
— Ну что ж, конунг, — отец Никодим поднялся. — Рассвет недалек. Надеюсь, аудиенция состоится скоро.
Шагнул к двери.
— Ваш крест!
Отец Никодим обернулся.
— Нельзя ли мне вернуть мои ботинки, а то ноги окоченели.
Он негромко засмеялся.
— Само собой, Ахмат. Я распоряжусь.
Дверь за ним захлопнулась.
Я сидел за столом, лениво пережевывая тварку. Голос Христо, произносящего девиз своих злейших врагов, шумел в голове. «Будущее зависит от тебя».
5. Викин приговор