В июне — декабре 1916 г. Рагозин командовал 3-м корабельным отрядом авиации Черноморского флота. В данный период он одержал единственную воздушную победу Русской морской авиации на Черном море в период Первой мировой войны. 3 декабря 1916 г. в 9 часов утра над Сулином появился германский бомбардировщик, летевший под прикрытием истребителя. Германец сбросил на порт десяток бомб. Навстречу противнику вылетел пилотируемый Рагозиным М-11. Русская лодка вступила в бой с противником (скорее всего, истребителем сопровождения), нанесла ему ряд повреждений и принудила сесть в море, в 8 милях от мыса Олинька. Из Сулина на поиски неприятеля вышли быстроходные катера «Сабля» и «Гидро», но свежая погода заставила их вернуться в базу. Самолет Рагозина, несмотря на восемь полученных пулевых пробоин, благополучно прилетел к месту базирования.

До выхода России из войны Рагозин командовал 5-м воздушным отрядом Воздушной дивизии Черного моря (в январе 1917 г.), 1-м дивизионом Воздушной дивизии (в июне 1917 г.)[124]. По его воспоминаниям, в чин старшего лейтенанта он был произведен «…за действия с отрядом в устьях Дуная, приказ вышел в 1917 г. при Украинском правительстве [имеется в виду Центральная рада — правительство Украинской Народной Республики, провозглашенной 7 (20) ноября 1917 г. — Н. К.]»[125]. Однако в период службы в рядах Вооруженных сил Юга России он был еще раз произведен в этот чин, приказом главнокомандующего ВСЮР № 14 от 28 марта 1920 г.[126]Подобное явление было не редкостью в Гражданскую войну, поскольку представители одних правительств не признавали легитимности других, соответственно относясь и к их производству.

Биография Рагозина периода Гражданской войны 1917–1922 гг. содержит немало «белых пятен». Благодаря немногим сохранившимся архивным документам удалось восстановить только отдельные эпизоды жизни авиатора. По сведениям А.О. Александрова, Рагозин служил в морской авиации большевистской Украины. Но к 1919 г. он оказался на Балтике, опять на стороне большевиков. Сохранился приказ № 147 начальника Отряда истребителей Морского воздушного дивизиона особого назначения от 26 сентября 1919 г. Согласно этому приказу, прибывшего из Морской школы высшего пилотажа морского летчика Николая Рагозина зачислили в отряд на все виды довольствия с 23 сентября 1919 г.[127]Почему Рагозин оказался на стороне большевиков — доподлинно неизвестно (в своих воспоминаниях он ничего не сказал об этом).

Думается, Рагозин перешел на сторону Красной армии совершенно случайно. Об этом свидетельствует и последующая служба Рагозина в рядах белых и участие в войне в Испании на антиреспубликанской стороне. Служба в составе красного Балтийского флота продолжалась недолго. 15 октября самолет, пилотируемый Рагозиным, упал в районе Сестрорецка, но летчик остался невредим. 28 октября (по другим данным — 30-го) 1919 г. во время разведывательного полета в район Гатчины на «Ньюпоре-23» он «пропал без вести», т. е. перелетел к противнику. Одновременно с ним исчез и морской летчик Б.А. Пилиповский, судьба которого не установлена[128]. После этого начинаются «белые» страницы судьбы Рагозина. В документах Северо-Западной армии следов его службы там до сегодняшнего момента не обнаружено.

Вскоре Рагозин оказался на юге России. Здесь он командовал 2-м гидроавиационным отрядом[129](сам Рагозин в своих воспоминаниях именовал его «2-м воздушным»). На 20 июня 1920 г. 2-й гидроавиационный отряд входил в состав 2-го отряда Черноморского флота[130]. Согласно собственным воспоминаниям Рагозина, штаб 1-го армейского корпуса, которым командовал генерал-лейтенант Кутепов, представил его к производству в капитаны 2-го ранга за действия с отрядом в Каркинитском заливе. Наверное, это представление утверждено не было, так как во всех последующих документах, в том числе эмигрантского периода, Рагозин упоминается именно как старший лейтенант. Во время знаменитой эпопеи эвакуации частей армии генерала П.Н. Врангеля и Черноморского флота из Крыма Рагозин занимал должность вахтенного начальника плавучей мастерской «Кронштадт», покинувшей берега России 14 ноября 1920 г. Недолго пробыв в североафриканском порту Бизерта, ставшем последним прибежищем Русской эскадры, Рагозин списался на берег «по собственному желанию» и вместе с женой и четырехлетним сыном отправился в «санаторий» (как писал сам Рагозин, «выговаривается — концентрационный лагерь») Айн-Драгам, так же как и Бизерта, находившийся в Тунисе.

В течение пяти месяцев Рагозин никуда не мог выехать из «санатория» из-за полного отсутствия средств и невозможности найти работу. Наконец ему удалось устроиться шофером грузовика, в каковом качестве он и проработал больше года. Одновременно Рагозин искал возможность реализоваться как морскому летчику. Например, он отослал 26 писем в различные страны (преимущественно колонии) с предложением своих услуг — как оказалось, безуспешно.

Все решил случай. Вот как вспоминал об этом сам Рагозин: «Вдруг уже весной 1922 года, прочел в газете, которую покупал каждое воскресенье за счет утреннего кофе, что Испании нужны морские летчики для ее войны в Африке. Занял у поручика по Адм[иралтейству] А.Е. Жукова[131]на марку и в тот же день отправил письмо Военному Министру Испании». Необходимо отметить, что в этот период Испании срочно требовались летчики, тем более обладавшие боевым опытом, поскольку в 1921–1926 гг. страна совместно с Францией вела активную борьбу с северомарокканскими племенами области Риф. (В 1920 г. Испания, по примеру Франции, создала Иностранный легион.)

Через две недели Рагозин уже находился в Испании. Для поступления на военную службу следовало записаться в Иностранный легион, однако, даже не представившись туда, Рагозин после пробного полета был назначен инструктором гидроавиации с жалованием испанского капитана, но в звании, равном матросу 2-й статьи Российскою Императорскою флота. В испанских публикациях русские летчики-добровольцы упоминаются под двойными фамилиями, в частности, Рагозин именуется Рагозин-Дейман[132].