Тут следопыта немного передёрнуло. «Возможно, он хочет, чтобы его нашли?.. – появилась в голове у Гортера нежданная мысль, казавшаяся ему до этого момента совершенно абсурдной, но безукоризненно спокойно ложившаяся на все поступки его жертвы с удивительной лёгкостью. – Но тогда для каких целей? Сражения?»

Вспоминая найденные им по дороге из Вант-Сартоса следы перевёрнутых карет, а также странные сообщения от местных, что некие магусы то и дело устраивали где-то на границе потасовки, не похожие ни на что из виденного ими ранее, следопыт лишь радовался, что не отстаёт от своей жертвы, а, наоборот, нагоняет её. Однако сейчас его уверенность была уже не так наивна, и Гортер понемногу догадывался о том, что если у странного магуса действительно возникла серьёзная причина не уезжать с того озера и даже защищать его, отбиваясь от местных солдат, охотившихся всё это время, скорее, за самим следопытом – то для этого определённо была веская причина, которая несомненно оставалась важна для конечных целей жертвы Гортера. Иначе бы, наживаясь на обычном бандитизме или воровстве, она не стала тратить и крупицы своих сил на прибытие в подобное место, как Балокамень, являвшее собой с практической точки зрения совершенно неприглядную картину для любого путешественника, имевшего временной лимит на свои планы.

«Что бы это ни было – сейчас оно остаётся для него чертовски важным!» – подвёл итог всем размышлениям Гортер и двинулся дальше на восток, стараясь достигнуть Белокамня раньше, чем преследуемый им первый отряд из разрушенного военного лагеря, который, несомненно, был послан своими командирами в погоню за тем наглецом, что позволил себе в одиночку покромсать их «безупречную» репутацию и, словно ничего не произошло, двинуться дальше. …Точно так же, в сущности, как и сам Гортер, хотя сейчас следопыт уверенно старался избегать подобных сравнений, целиком отдаваясь своим хищническим инстинктам охотника.

Как оказалось, распоряжаться целой кипой очень важных и ответственных документов для юного, но весьма зашколенного офицерским училищем Френсиса представлялось делом весьма непривычным. Но поскольку его с раннего возраста научили бояться начальства аж до посинения – молодой боевой магус, назначенный главным заместителем Сантуа, старался как мог, чтобы снова воссоздать из хаоса и праха его безукоризненную работу… Даже несмотря на то, что последние проводы убитого неизвестным заклинанием командующего лагеря отняли у него, как ему показалось, целую вечность. Френсис сидел за золочёным столом капитанской палатки, в которой всё выглядело для юного офицера жутко непривычным, но в то же время и по всем правилам удобным, чтобы работать здесь днями напролёт, и чиркал в разложенных перед ним журналах то те, то иные сметы по отчётам. Они остались нетронутыми после нападения, хотя некоторые и представляли собой просто коротенькие записки с донесениями. Вдруг в его передающем магическом шаре, передвинутом поближе к рабочей зоне, заслышался уже порядком надоевший молодому лейтенанту треск.

– Почёт и слава, господин! – раздалось с внешней стороны. – Докладываю, к вам…

– Не надо докладов, – прозвучал вкрадчивый женский голос, который уже давно отдавал хрипотцой стремительно наступавшей старости, и в палатку ввалилась низкорослая, но очень широкая в своих колоссальных бёдрах и плечах женщина, которая тут же прохромала к его креслу, заставив молодого лейтенанта немедленно встать.

– Ну, как тут у нас дела? Сиди-сиди, – по-свойски пробубнила вихрастая в своей округлой навьюченной причёске старуха, изображая сердобольность. Она носила довольно высокий чин, но любила делать вид, что остаётся со всеми своими подчинёнными наравне.

– Почёт и…– не успел проговорить Френсис, мигом узнавший в ней старую начальницу, являвшуюся ныне уже королевским военным инспектором и комендантом и очень часто разъезжавшую по всевозможным военным частям государства и лагерям со своими проверками, когда учения или настоящие боевые операциии проводились за пределами родных солдатам казарм.

– Я тут сейчас была у нас на кухне, – перебила его тут же эта «статная» женщина бескомпромиссным тоном, как будто именно их непреглядная лагерная кухня, а не её офицерский кабинет, находящийся в столице, оставалась её постоянным местом пребывания, – и знаешь, неплохо вы устроились здесь. Кормят так просто отлично. Что там было, суп и?..

– Пюре из баклажанов, – подала откуда-то вдруг голос её даже ещё более низкорослая, чем она сама, коротышка-заместитель, имевшая привычку появляться и исчезать рядом со своей начальницей в мгновение ока.

– Да, – сухо согласилась с ней вихрастая женщина, пытавшаяся своими жалкими попытками с использованием косметики поддержать ту эфемерную «красоту», что уже давным-давно покинула её лицо и тело. – Ну, давай мне – я погляжу. Та-ак, где основные отчёты о напавших на этот лагерь? И где сейчас находится ваша группа, посланная по приказу за ними?

– Вот, – поспешно подал ей немного зашореный из-за своей постоянной работы лейтенант толстую папку. – А группа, осмелюсь доложить, отбыла ещё утром, сразу же, как получила приказ.

Нацепив на нос носимые ей везде с собою гигантские очки, сделавшаяся нарочито серьёзной, старая женщина принялась медленно изучать бумаги. Пока вскоре многозначно не протянула:

– Да-а, Френсис. Дела ваши идут неважно. Ну да ладно. Тут ещё половину квартального расписания составить на этот лагерь нужно до конца срока, держи.

Обеспокоенный подобным заявлением лейтенант медленно сел в кресло, однако протянутый ему в руки документ всё же взял.

– Но это не моя специальность. Вы же понимаете, что это работа для адъютатнта. Меня этому не учили…– тихо вымолвил он, глядя в лицо передавшей его заместительнице.

На что её начальница тотчас же представительно заявила:

– Нет, погоди, а кому ещё делать-то? Мы с госпожой Ля Масти в наше время никаких, как ты, высших академий не заканчивали. И у нас попросту образования не хватает вам всем такие важные бумаги писать. А ты у нас всё же военно-административное училище как-никак окончил. Должен знать, как там всё это составляется… К тому же ведь это именно ты здесь на месте со всем таким непосредственно и работаешь каждый день. А у нас в Королевском Комендантстве, знаешь, и у самих полным-полно других забот. Так что до скорого. Я загляну к вам ещё на обратном пути. Щас только до лагеря Антуа съездим.

– Но я же сейчас здесь даже не по специальности служу…– попытался, было, возразить ей в последней попытке Френсис.

Однако вихрастая женщина лишь устремила в его сторону свой короткий взгляд исподлобья и снова добавила:

– Справишься. А то как же ты хотел?! Иногда и нам приходится выполнять вашу работу, так что не жалуйся.

Заявив это, женщина довольно натужно развернулась и проковыляла из палатки наружу, передав толстую папку отчётов своей заместительнице, а молодой лейтенант сел на место, когда вдруг вспомнил, что всё же забыл отдать ей напоследок честь и быстро сорвался вслед за проверяющей наружу.

– Куда?! – перехватили его за бока у выхода чьи-то крепкие руки, принадлежавшие, как оказалось, его дяде – давно поседевшему носатому старику с ввалившимися глазами. – Ты что, офонарел?!