– Если тебе надоело, мы можем уехать, – осторожно сказала ему я, но он отмахнулся:

– Нет, останемся.

– Тебе наверняка тебе все это наскучило, – сощурилась я.

– Мне ничто не может наскучить, если рядом интересный человек, – ослепительно улыбнулся он.

– Значит, я интересная? – склонила я голову на бок.

– Может быть, лапуля, – уклончиво ответил Кирилл. – Нравится наблюдать за тобой.

Мне захотелось улыбнуться, но я не собиралась показывать ему своей радости.

– Наблюдать, как за зверем в зоопарке? – усмехнулась я.

– Как за ребенком, у которого восторг могут вызвать даже огоньки на зданиях, – развеселился Кирилл, намекая на мои восторги по поводу небоскребов вдали.

Ему действительно нравилось наблюдать за мной – изредка я ловила на себе его взгляды, но делала вид, что не замечаю их. Все-таки он был странным – человеческие эмоции доставляли ему больше удовольствия, чем живописные городские пейзажи. Я не выдержала в такси, когда мы ехали домой. Я смотрела в окно, с восхищением ловя взглядом каждую мелочь ночного мегаполиса, каждый отблеск ярких вывесок, каждый отсвет огней большого города. А Кирилл смотрел на меня.

– Влюбился? – неожиданно для самой себя спросила я, не поворачиваясь к нему.

– Я бы и рад, но не могу, лапуля, – ответил он со своей обычной небрежностью в голосе, однако за этой небрежностью улавливалось что-то еще. Быть может, отголоски тоски.

– Почему же? – сделала я вид, что обиделась. – Я что, недостаточно хороша для тебя, мистер Суперстар?

– Достаточно, – ответил Кирилл и, развязно подмигнув, положил мне руку на плечо. – Более чем. Хотя белье я тебе рекомендую носить другое. Знаешь, с кружевами и…

– Заткнись, – пихнула я его локтем в ребро. Я делала это, не задумываясь, что передо мной звезда первой величины – я поймала себя на мысли, что вообще забыла об этом.

– И быть более нежной! – поднял указательный палец Кирилл. – Знаешь, мы, мужики, любим покорных женщин и все такое.

– Жена должна быть послушной, – встрял с переднего сидения водитель, в чьем голосе слышался акцент.

– Точно! – тотчас подхватил Кирилл.

– А больше она ему ничего не должна? – нахмурилась я, на что таксист минут десять с готовностью перечислял мне, что, по его драгоценному мнению, должна делать жена своему мужу. Делать она должна была столько, что у меня глаза закатывались. И от его слов, кажется, устал даже Кирилл – он откинул голову назад и закрыл глаза.

– …И на мужа обижаться тоже не должна. Вот какой должна быть хорошая жена! – торжественно заявил водитель, наконец выговорившись.

– В такую жену надо потыкать палкой, – хмуро ответила я.

– Зачем это?

– Проверить, жива ли она.

Я хотела донести таксисту свой взгляд на то, какими должны быть жена и муж, а также рассказать про равноправие, однако этого у меня не получилось – у него зазвонил телефон, и таксист, как-то вдруг подобравшись, прокашлялся и заговорил неуверенно и лебезяще. Я не сразу поняла, что позвонила его жена, а когда до меня дошло, я чуть не подавилась со смеху. Причем орала она так, что слышала даже я с заднего сидения.

Я повернулась к Кириллу, чтобы поржать вместе с ним, но поняла, что он заснул. Его глаза были закрытыми, а грудь, обтянутая футболкой с Человеком-пауком, мерно вздымалась. Во сне он казался милым и каким-то беззащитным, и я поймала себя на мысли, что хочу смотреть на него еще и еще. На его лицо то и дело падали отсветы фонарей и вывесок, мимо которых мы проносились, и я, словно зачарованная, не могла оторвать от него взгляд.

Не знаю, когда мои губы начало покалывать от странного, нестерпимого желания поцеловать его. Я с досадой прикусила нижнюю, но желание от этого никуда не исчезло, а противная память словно специально подсовывала мне воспоминание, в котором мы целовались в самолете.

Я не заметила, как склонилась к Кириллу – меня тянуло к нему, словно магнитом. И вздрогнула, когда он вдруг, не открывая глаз, хрипло сказал:

– Хочешь поцеловать меня?

Я коротко выдохнула, поняв, что меня поймали, но положение неожиданно спас таксист. Закончив разговаривать с супругой, он резко затормозил с воплем, что мы приехали.

– Хочу разбудить тебя, балбес! – тотчас выкрикнула я довольно громко. – Вставай, уже дома! Алло, вставай, бестолочь!

Кирилл нехотя открыл взгляд и широко улыбнулся, словно знал, что я лгу.

«Я же знаю, чего ты хочешь», – вот что говорил его взгляд. А мой… Мой взгляд ничего не говорил. Я старалась быть максимально отстраненной. Он не должен знать о моих чувствах. Ни к чему это.

Кирилл расплатился, щедро оставив таксисту на чай, а когда мы вышли, этот замечательный мужчина высунулся из машины и с укоризной мне заявил:

– С мужем ласково обращаться надо, да. Не орать, как шакал.

На этом под хохот Кирилла таксист умчался. Видимо, так хотел поддержать щедрого клиента.

– Орать… – Сквозь смех говорил музыкант, едва ли не согнувшись пополам. – Как шакал… Я сейчас сам орать буду!

– Ты его подговорил! – фыркнула я, недовольная, что нас приняли за мужа и жену.

– Клянусь, нет! Респект мужику! Хочешь, я буду звать тебя шакалом, а? Или Шакаликом. Вместо лапули? – в край развеселился он. Да он сейчас лопнет от смеха! Скотина! А я его еще с Маленьким принцем сравнивала! Да он великовозрастная детина, вот кто!

– Ты не в курсе, шакалы рыжие? – не успокаивался Кирилл, хоть и видел, что я злюсь. – Вроде рыжие… Хотя в «Короле льве» шакалы были какие-то серые в крапинку. А ты выть умеешь? Покажи мастер-класс?

– Отстань!

– Серьезно!

– Если я шакал, то ты у нас кто? Благородный Симба?

– Как знать, Шакалик, – не затыкался Кирилл.

– Я знаю только одно – домой ты не попадешь, – милым голосом сказала я, ловко вытащила у него из кармана джинсов ключи, заставив прекратить ржать в одно мгновение, и рывком открыла подъездную дверь.

Пока этот олух хлопал ушами, я захлопнула дверь у него прямо перед носом и в гордом одиночестве поднялась в квартиру. Почти тут же я оказалась на лоджии и, выглянув с нее, увидела Кирилла, так и стоящего внизу. Он больше не смеялся. Упер руки в боки и злобно смотрел на меня. Я со счастливой улыбкой показала ему язык. Пусть знает, как называть Наташеньку шакалом.

– Открой! – приглушенным голосом потребовал Кирилл. Я помотала головой. – Открой, я сказал! Наташа!

– Что, я больше не шакал? – спросила я с довольной улыбочкой. Мне нравилось мучить его. В отместку, разумеется.

– Ты прекрасная фея, – сообщил мне Кирилл и, решив, что эти слова подействовали на меня, потянулся к домофону. Он заиграл в прихожей, однако я не побежала открывать дверь. Пусть помучается.