«Господин министр» из контрразведки

Со стороны органов госбезопасности особое место в «управлении» действиями Г. Костельника как ключевой фигуры подготовки ликвидации унии занимал один из ведущих знатоков религиозной сферы, опытный контрразведчик, заместитель начальника 4-го и 2-го Управлений НКГБ – МГБ УССР, полковник Сергей Карин-Даниленко[497]. Действуя под прикрытием административной должности, он неоднократно встречался в 1944–1946 гг. как с пресвитером, так и с иерархами УГКЦ.

В частности, 11 января 1945 г. состоялась его личная встреча с Предстоятелем УГКЦ И. Слепым. Последний добивался от властей права включить в свой титул дополнения «митрополит Киевский», а С. Карин указал ему на отсутствие греко-католических приходов в восточных областях Украины. В вопросе воссоединения церквей И. Слепой был непреклонен: Греко-католическая церковь будет существовать «только и только под главенством папы римского». В свою очередь, чекист старался подтолкнуть владыку Иосифа к миротворческому посредничеству в переговорах с руководством подполья ОУН, упирая на то, что покойный А. Шептицкий был «против бандеровского зла, а Вы его сын». При этом Карин пристально наблюдал за психомоторной реакцией архиерея, стремясь понять, верны ли слухи о кровном отцовстве митрополита Андрея. Однако «ни один мускул не дрогнул на лице Слепого»[498].

Тема возможного влияния УГКЦ на повстанческое движение присутствовала и в беседах полковника с отцом Гавриилом. Последний признавал, что лично знаком с командующим УПА Романом Шухевичем (бывшим учеником), они виделись в 1942 г. перед выездом того в Белоруссию для участия в операциях против партизан. Мы, греко-католический клир, говорил Костельник, охотно взялись за посредничество в переговорах с УПА, поскольку «нужно положить конец тем страданиям, которые терпит народ Западной Украины от этого леса, и спасти… молодежь». «Безусловно, благородная миссия», – поддержал С. Карин[499].

24 января 1945 г. (по распоряжению С. Савченко) С. Карин вызвал в облисполком И. Котива и Г. Костельника. Вы обещали «генералам в Москве», обратился к ним с нажимом чекист, установить контакты с Проводом ОУН (С. Бандеры). В случае согласия руководителей подполья на консультации к ним приедет специальная полномочная делегация из Москвы. Котив уклонялся от прямого разговора, Костельник же ссылался на опасения арестов лиц, связанных с бандеровцами. В ответ С. Карин заверил, что присутствующим и всем участникам переговоров гарантируются безопасность и неприкосновенность.

1 февраля состоялась новая встреча С. Карина на хорошо обставленной квартире отца Гавриила (с участием И. Котива). За выпивкой[500] Костельник увлеченно рассказывал «господину министру» о своем хобби – рыбалке, вынудив чекиста прервать его, дескать, деловые беседы на десерт оставлять не будем. «Коль Вы так настаиваете, – ответил Костельник, – то сообщаю: ОУН отвергла предложение о переговорах, сославшись на его запоздалость (хотелось до Рождества)». «Тем хуже для ОУН, – подчеркнул С. Карин, – лидеры подполья не осознают всех последствий и не понимают, что заграница их не спасет». «Что Вы поделаете с дураками!» – воскликнул пресвитер, они ведь не политики. Самому было страшно ехать в Киев, опасался мести бандеровцев. Вообще, вдруг заявил Костельник, галичане – это не наши люди, сам он уроженец Югославии, где его звали «Габор». Как подметил чекист, Костельник едва удерживался от крайне резких высказываний в адрес И. Слепого: это не Шептицкий, тот был «умницей», а Слепой желает отдать греко-католиков под эгиду Ватикана.

На стол подавала супруга пресвитера – «жеманная старушка», «типичный продукт воспитания школы императора Франца-Иосифа», по определению Карина-Даниленко. В беседе Костельник вспоминал довоенное общение с чекистами Сергиенко, Барановым, Бриккером, сообщил, что его сына Богдана (по слухам) отправили в Днепропетровск. Зная о расстреле сына священника, Карин тем не менее поддержал эту версию. И. Котив в основном отмалчивался, хотя Костельник постоянно подтрунивал над «монашкой»[501].

Во главе инициативной группы

Значения фигуры Г. Костельника возросло в связи с окончательно взятым курсом на ликвидацию унии и воссоединение греко-католиков с православием. 8 февраля 1945 г. нарком С. Савченко утвердил «План общих мероприятий и агентурно-оперативных действий по линии Греко-католической униатской церкви»[502] (основным разработчиком документа выступил С. Карин, заместитель начальника 4-го Управления НКГБ УССР, проект согласовали и с контрразведывательным Управлением наркомата). Предполагалось полностью ликвидировать униатскую церковь на территории СССР как «легальную резидентуру Ватикана», «украинскую националистическую организацию», которая оказывает «содействие бандитско-террористической деятельности» националистического подполья.

В первом разделе плана (организационные мероприятия) ставилась задача «организации инициативной группы греко-католиков-священнослужителей и мирян, через которую следовало начать проведение кампании за воссоединение греко-католической церкви с православной». При этом считалось необходимым «обработать видного проповедника греко-католической церкви д-ра Гавриила Костельника, поставив его во главе движения за воссоединение» церквей.

Соответственно, на участников инициативной группы возлагались компрометация противников церковной интеграции «как предателей украинского народа и православия», формирование делегации к Патриаршему экзарху Украины и Патриарху Московскому и всея Руси для выработки механизма воссоединения[503].

Алгоритм действий по ликвидации УГКЦ получил закрепление на высшем политическом уровне. 2 марта 1945 г. правительство СССР поручило генерал-майору Г. Карпову разработать программу борьбы с католицизмом. Через 12 дней соответствующие предложения были поданы главе правительства И. Сталину, наркому иностранных дел В. Молотову и главе НКВД СССР Л. Берии. В документе обозначались политико-прагматические причины наступления на РКЦ и УГКЦ, находившуюся под ее эгидой: «защита фашизма» и стремление Ватикана влиять на послевоенное переустройство мира. Одним из основных пунктов программы как раз и стало создание инициативной группы, которая декларативно объявит о разрыве с Римом, призовет греко-католический клир к воссоединению с РПЦ. 16 марта предложения получили одобрение И. Сталина[504].