Воран содрогнулась:

— Это жестокий удар.

— Да. Я хотела причинить вам боль. — Она пожала плечами. — Я думала, это поможет мне почувствовать себя немного лучше.

— Помогло?

— Нет.

Марианна вышла на улицу и остановилась, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух. Ей хотелось бы вернуться и подхватить Алекса на руки, броситься бежать с ним и унести куда-нибудь далеко отсюда. Во многом эта ночь оказалась для нее тяжелее той, когда Костейн увез ее брата. Привязанность — опасный враг, а воран накопила в душе годы невостребованной любви и теперь готова излить ее на ребенка. А еще их связывает опасность, которую они пережили вместе.

Нет, она не вернется в палатку. Она сделала выбор. По крайней мере ей не придется тревожиться за Алекса, пока она будет выполнять данное маме обещание.

И чем быстрее она его выполнит, тем лучше. Теперь, когда ее тут ничто не удерживает, пора готовиться к отъезду.

Лошадей стреножили примерно в четверти мили от лагеря, где было неплохое пастбище. Грегор назначил для их охраны только двоих. Поскольку лошадей очень много, ей, наверное, удастся незаметно увести оттуда свою лошадь, к которой она успела привыкнуть.

Марианна посмотрела в ту сторону лагеря, где в темноте можно было различить силуэт повозки, на которой были сложены ее витражи. Она стояла возле одной из больших палаток, возможно Грегора или Джордана. Охранников не было видно, но Джордан — человек умный и не оставит Джедалар без присмотра. Он хорошо знает ее характер и будет готов к тому, что она сделает попытку спрятать Джедалар.

Это будет нелегко, утомленно подумала Марианна.

Но легко или нет, сделать это необходимо.

* * *

На следующее утро Джордан стремительно вошел в ее палатку:

— Где он?

Она быстро повернулась ему навстречу, но, увидев его лицо, вздрогнула:

— Где кто?

— Бога ради, не притворяйся, будто не понимаешь. Я знаю, что он должен быть где-то у тебя в палатке. Вчера ночью тебя видели.

— Ты хочешь сказать, что велел за мной шпионить? — Она облизала свои сухие губы. — Тогда твои шпионы должны были тебе сказать, что я была в палатке у воран, у Алекса.

— А сразу после этого ты пошла к повозке и что-то оттуда взяла.

— Правда?

— Тебе это прекрасно известно. Где Джедалар, Марианна?

Она бросила на него вызывающий взгляд:

— Я не знаю, что ты имеешь в виду. Он схватил ее за плечи:

— Говори!

— С чего я стану тебе говорить? Чтобы ты украл его у меня, как твоя мать украла Алекса?

— Я не отвечаю за то, что говорит или делает воран. Никто Алекса у тебя не крал. Что, к дьяволу, произошло ночью у нее в палатке? Это имеет отношение к тому, что ты сделала?

Она только сжала зубы и ничего не стала отвечать. Джордан сделал глубокий вдох и постарался взять себя в руки.

— Черт подери, почему ты не подождала? Я собирался поговорить с тобой о Джедаларе.

— Мы уже и раньше говорили об этом, но договориться так и не смогли.

— Тысячи могут погибнуть, если эта карта попадет в руки Наполеона. — Лицо Марианны не поменяло выражения, и он добавил: — Я видел, как ты разговаривала с Нико. Он тебе нравится?

— Конечно, нравится.

— А ты знаешь, что его семья живет у самой границы с Россией? Их убьют в первую очередь, если там начнутся военные действия. Ты же видела, что армия Неброва сделала с Монтавией. Ты хочешь, чтобы такое случилось и здесь, в Кассане?

— Наполеон не найдет туннель. Никто из вас туннеля не найдет.

— Грегор сказал, что Неброву известно что-то, носящее название Завков. Он знает гораздо больше нас, есть риск, что он сумеет отыскать туннель.

— Без витража ему его не найти.

— И, Бог свидетель, витраж не попадет ему в руки! — Лицо Джордана посуровело. — Потому что ты отдашь его мне.

— Не отдам! Витраж принадлежит только мне, и я не… Отпусти меня сейчас же! Джордан вынес ее из палатки.

— Я не хотел идти на это. — По-прежнему не разжимая стального обруча рук, он поставил ее на землю перед Грегором. — Обыщи палатку.

— Нет! — Марианна начала вырываться, с отчаянием глядя в сторону входа.

Печально покачав головой, Грегор исчез внутри. — Перестань сопротивляться, — приказал Джордан. — Ты думаешь, мне приятно было идти на это? Черт возьми, ты меня вынудила!

— Ни к чему я тебя не вынуждала. Я просто взяла то, что принадлежит мне по праву. — Она попыталась ударить его локтем в грудь. — Я же позволю тебе ограбить меня!

Он прижал ее руки к бокам, заставляя стоять неподвижно.

— Марианна, не надо… — Голос у него сел, как от сильной боли, и он умоляюще заглянул ей в глаза. — Разве ты не можешь понять? Я вынужден его у тебя забрать!

Она вдруг перестала сопротивляться.

— Ну пожалуйста! — она взглянула на него странно заблестевшими глазами. — Я же дала клятву! — Неужели он не может этого понять? — Я должна выполнить обещание!

— Я его нашел, — сказал у нее за спиной Грегор. — Она прорезала матрац и спрятала витраж внутри.

Они нашли витраж. Все кончено.

Марианна сквозь слезы наблюдала, как Джордан рассматривает витраж. На нем был сложный узор, изображавший клумбу нарциссов, расположенную у слияния трех извилистых потоков.

— Нарциссы, — сказал он. — Мне следовало этого ожидать.

Он вспомнил историю, которую она рассказала ему о своем самом первом в жизни витраже. Столько воспоминаний, столько уз, соединяющих близких людей, и сейчас все они должны быть забыты и порваны.

— Мне очень жаль, Марианна, — сказал он, но тотчас вспылил: — Нет, черт подери, мне не жаль! Я счастлив, что эта проклятая битва закончилась. Теперь эабудь об этом. Предоставь мне самому беспокоиться о туннеле и Неброве.

— Не могу я об этом забыть, — упрямо возразила она. — Я дала обещание матери, а ты заставляешь меня нарушить слово. — Она быстро заморгала и потупилась. — Ну вот, ты добился, чего хотел. Можно мне теперь вернуться к себе в палатку? — Голос у нее дрожал. — Я очень нескоро захочу смотреть на вас обоих и разговаривать с вами! Джордан отрывисто кивнул:

— Иди.

Она прошла в палатку, тяжело ступая, и решительным движением опустила за собой полотнище входа. Все кончено.

* * *

— Тебе надо спросить ее о Завкове, — напомнил Джордану Грегор.

— Я поговорю с ней после ужина. Пусть хоть немного оправится и придет в себя.