Наконец в 1836 г. было выработано правило, разрешающее колонистам пользоваться новыми землями. Уплатив администрации 10 ф. ст. в год, они могли перегонять скот в любом количестве в любое место за пределами округов. Это удостоверялось в выдаваемых им лицензиях.

Судебные органы колонии поддерживали скотоводов, захвативших новые земли. Так, судья Стефен отмечал: «Человек прошел во внутренние области континента, занял участок земли, поставил дом, пас там своих овец. Участок земли должен считаться его владением, и он может предпринять любое действие против лица, которое вторгается на его землю. Этот человек не обязан доказывать свои права на участок. Он просто скажет: “Я уже владел землей до того, как вы пришли сюда”».

Однако такой порядок приобретения земли просуществовал недолго. В 1839 г. губернатор Нового Южного Уэльса Дарлинг ввел новую систему, согласно которой колонист уплачивал по 1 ф. ст. в год за каждые 100 акров занятой им земли. Несколько позже размер платы был сокращен до 2 шиллингов 6 пенсов. К концу 1838 г. было роздано лицензий на 73 млн. акров земли в Новом Южном Уэльсе и на 4,5 млн. акров на Земле Ван Димена (Тасмании). На пастбищах, организованных на этих участках, паслось 1,4 млн. овец, 376,7 тыс. коров и 7,1 тыс. лошадей.

Ну а куда же делись коренные жители Австралии и Тасмании? К 1788 г. коренное население Австралии превышало 300 тыс. человек.

Для начала англичане заразили туземцев оспой, от которой у них не было иммунитета. От оспы погибло не менее половины племен, соприкасавшихся с пришельцами в районе Сиднея.

«“Цивилизованные” европейцы тут же начали превращать местное население в рабов, заставляя их работать на своих фермах. Дальше — хуже. Нарушив привезенными с собой кроликами, овцами, лисами биоценоз Австралии, они поставили аборигенов на грань голодной смерти. Объясню почему. В силу того, что Австралия была очень давно изолирована от остальных материков, на ней образовался свой, единственный в мире и неповторимый биоценоз, причем большая часть видов, его составлявшая, была травоядна. Основным занятием австралийских аборигенов была охота, т.к. на простом собирании долго не протянешь. Основным объектом охоты являлись травоядные, а т.к. травяной покров начали уничтожать овцы и кролики, то многие австралийские виды просто вымерли или были поставлены на грань вымирания. Аборигены попытались охотиться на овец. Это послужило предлогом для массового уничтожения коренных жителей. А дальше с аборигенами Австралии произошло то же, что с индейцами Северной Америки. На них устраивали облавы, травили ядами, загоняли в пустыни, где они умирали от голода и недостатка воды. Остатки аборигенов были загнаны в резервации в западных и северных районах страны, менее всего пригодных для жизни»{52}.

На аборигенов охотились для забавы. Трупы убитых англичане использовали для кормления собак.

«У одного европейца была банка с ушами чернокожих, которых он уничтожил. У других жила жена убитого чернокожего, которая носила на веревке на шее голову мужа, убитого во время защиты собственных пастбищ»{53}.

В мае 1804 г. английские поселенцы и четыре пехотных полка колониальных войск (свыше тысячи человек) начали «черную войну» против аборигенов Тасмании (Земли Ван Димена).

«На Тасмании такая охота на людей происходила с санкции британских органов власти: “Окончательное истребление в крупном масштабе могло быть осуществлено только при помощи юстиции и вооруженных сил… Солдаты сорокового полка загоняли туземцев меж двух каменных глыб, расстреливали всех мужчин, а потом вытаскивали женщин и детей из скальных расселин, чтобы вышибить им мозги”. Если туземцы были “нелюбезны [непокладисты]”, англичане делали вывод, что единственный выход из создавшейся ситуации — уничтожить их. На туземцев “беспрестанно охотились, их выслеживали, как ланей”. Тех, кого удавалось отловить, увозили. В 1835 г. был вывезен последний оставшийся в живых местный житель. Причем эти меры не были секретными, никто не стыдился их, а правительство поддерживало эту политику»{54}.

Одно сообщение за 1885 г. гласило: «Чтобы успокоить ниггеров, им дали нечто потрясающее. Еда [которую им раздавали] наполовину состояла из стрихнина — и никто не избежал своей участи… Владелец Лонг-Лэгун при помощи этой хитрости уничтожил более сотни черных». «В прежние времена в Новом Южном Уэльсе бесполезно было добиваться, чтобы те, кто приглашал в гости черных и давал им отравленное мясо, понесли заслуженное наказание». Некий Винсент Лесина (австралийский политик и журналист) еще в 1901 г заявил в австралийском парламенте: «Ниггер должен исчезнуть с пути развития белого человека» — так «гласит закон эволюции». «Мы не сознавали, что, убивая черных, нарушаем закон… потому что раньше это практиковалось повсеместно» — так звучал главный аргумент англичан, убивших в 1838 г. двадцать восемь «дружественных» (т.е. мирных) туземцев. До этой резни на Майелл-Крик все акции по истреблению коренных жителей Австралии оставались безнаказанными. Лишь на втором году царствования королевы Виктории за подобное преступление в порядке исключения было повешено семеро англичан (из низших слоев).

Тем не менее в Квинсленде (северная Австралия) в конце XIX в. невинной забавой считалось загнать целую семью «ниггеров» — мужа, жену и детей — в воду к крокодилам… Во время своего пребывания в Северном Квинсленде в 1880—1884 гг. норвежец Карл Лумхольц слышал такие высказывания: «Черных можно только стрелять — по-другому с ними обращаться нельзя». Один из колонистов заметил, что это «жесткий… но… необходимый принцип». Сам он расстреливал всех мужчин, которых встречал на своих пастбищах, «потому что они суть скотоубийцы, женщин — потому что они порождают скотоубийц, и детей — потому что они [еще] будут скотоубийцами. Они не хотят работать и потому не годятся ни на что, кроме как получить пулю», — жаловались колонисты норвежскому путешественнику Лумхольцу.

В среде англо-австралийских фермеров процветала торговля туземными женщинами, и английские поселенцы охотились на них целыми группами. В одном правительственном сообщении за 1900 г. отмечается, что «этих женщин передавали от фермера к фермеру», пока «в конечном счете их не выбрасывали как мусор, оставляя гнить от венерических болезней».

Одно из последних задокументированных массовых убийств аборигенов на Северо-Западе произошло в 1928 г. Свидетелем этой резни стал миссионер, решивший разобраться в сообщениях аборигенов о непрекращающихся убийствах. Он последовал за полицейским отрядом, направлявшимся в резервацию аборигенов в Форест-Ривер, и увидел, что полицейские захватили целое племя. Пленных сковали, построив затылок в затылок, а потом всех, кроме трех женщин, убили.

После этого они сожгли трупы, а женщин взяли с собой в лагерь. Прежде чем покинуть лагерь, они убили и сожгли и этих женщин.

Доказательства, собранные этим миссионером, в конечном счете заставили власти начать расследование, которое проводила «Королевская комиссия по расследованию убийства и сожжения аборигенов в Восточном Кимберли и методов, используемых полицией при их арестах» (1928. West Australian Parliamentary Papers. Vol. 1. P. 10.). Тем не менее полицейские, ответственные за случившееся, так и не предстали перед судом{55}.