– Алексий и Владос! – склонившись с галереи, позвал какой-то воин в кольчуге и латах. – Воевода готов принять вас. Только не долго.

– Да нам и не надо долго! – обрадованно переглянулись парни.

Вслед за стражем они долго поднимались вверх по узкой, закрученной штопором лестнице, потом еще шли по темному коридору, по гулким сводчатым залам, миновали внутренний дворик – небольшой, но светлый – и, пройдя в неширокую дверь, оказались в просторной комнате с креслом, большим, накрытым зеленым сукном столом и двумя деревянными лавками. Обычная ведомственная мебель, больше пристала б какому-нибудь присутствию средней руки, нежели замку.

За столом, в кресле, сидел пожилой мужчина с окладистой седой бородой и красноватым носом сельского алкоголика, одетый в коричневатый гамбизон – подлатник – с рыжими пятнами ржавчины у подмышек. Поверх гамбизона…

– Ну? – Воевода поднял глаза на вошедших.

Поверх гамбизона струился…

– Пошто пожаловали?

…Струился синий шелковый плащ, расшитый золотистыми звездами!

– Тсс! – Лешка ткнул локтем приятеля. – Хотим показать вам одну монетку… вот…

Он протянул пароль… не вызвавший на лице воеводы никаких эмоций, кроме, разве что, удивления.

– Чего вы мне тут суете?

– Э… господин Константин, мы…

Воевода нахмурился:

– Меня зовут Аристарх, парни!

– А… откуда у вас этот плащ, господин воевода? – решительно спросил Лешка. – Мы вот с приятелем поспорили и…

– А что, хороший плащ. – Аристарх неожиданно ухмыльнулся. – Третьего дня… Что вы мне тут опять суете? Третьего дня выиграл его у некоего столичного чиновника в новомодную игру – карты. Что это за ножны?

– Это кинжал. В подарок от Филимона Гротаса.

– Кинжал? Но я вижу пока только ножны…

– Кинжал у нас забрали при входе.

– Филимон Гротас… Что?! – Воевода аж подпрыгнул в кресле. – Вы сказали – Филимон Гротас?

– Да, это наш начальник. Кстати, передает вам поклон.

– Жив еще, старый черт… Эх… – воевода подобрел и благостно погладил бороду. – Бывало, делали мы с Филимоном дела… Так вы что хотите-то? Не стесняйтесь, чем могу – помогу.

– Прежде всего скажите, у кого именно вы выиграли плащ?

– Так я и говорю, у чиновника…

– А имя… Имя?

– Имя? Гм… О! Вспомнил… Андроник Калла!

– Андроник Калла? – хором переспросили парни.

Они отыскали его быстро, в одной из харчевен. Лешка вертел в руках обломок монеты и громко спорил – спартанская она или нет.

– Нет, парень, в Спарте не было монет, а были железные прутья, так что ты напрасно споришь!

Лешка обернулся… Вот он! Вальяжный, с белым породистым лицом патрикия. И зачем такому турки? И так ведь все есть…

– Это часть афинской драхмы, – невозмутимо продолжал Андроник. – У меня есть подобная… Вот и сравним…

Он достал из кошеля монету… Сложил обе половинки. И кивнул головой:

– Выйдем.

– Посиди, – напялив на голову шапку, бросил приятелю Лешка.

Андроник ждал его у коновязи:

– Кто этот рыжий?

– Наш человек…

– Я его не знаю… как, впрочем, и тебя… Хотя, твое лицо мне почему-то кажется знакомым.

Лешка нарочно переместился напротив вышедшего из-за облака солнца. Не так-то и часто видал его Андроник Калла в бытность свою протокуратором секрета богоугодных заведений, но все-таки…

– Фарраш-бей приказал вам передать мне все документы, – быстро произнес юноша. – Я должен доставить их ему как можно быстрее.

– Хорошо, – усмехнулся шпион. – Передам. Идем. Этот, рыжий, пусть останется здесь – все же я ему не доверяю.

– Я предупрежу…

Андроник (или – Константин Харгол, так уж, наверное, лучше было теперь называть бывшего протокуратора) занимал две обширные комнаты на втором этаже таверны. Войдя, шпион обернулся:

– Вон, видишь сундук в углу? Все в нем. Забирай…

Забирай?

Гм… А не слишком ли просто? И как-то уж очень доверчив господин Андроник для матерого шпиона… И почему не вытащил документы сам? Сундук… Это ж надо подойти, наклониться… Наклониться…

Лешка нарочно подошел к сундуку так, чтобы зажженный хозяином светильник оказался сзади… Нагнулся… И вовремя заметил стремительно возникшую тень!

– А получи!!!

Вложив всю силу, юноша ударил шпиона кулаком в брюхо!

– У-у-у!!! – Тот завопил, согнулся от неожиданного удара. Со звоном упал на пол топор.

А Лешка, сжав замком руки, двинул вражину в затылок…

Наклонившись, схватил топор:

– А ну, вставай!

– Бо-ольно… – Шпион понял голову… И юноша вздрогнул, узрев перед собой не вальяжного протокуратора Андроника Каллу, а… крючконосого лавочника Агамемнона Ласкара! Так вот он куда бежал! Однако, где ж сам хозяин? Видно, выскользнул на улицу… Догнать! Нет, этого тоже нельзя так оставлять!

Отвязав пояс, юноша быстро связал лавочника и, погрозив топором, бросился вниз, на улицу… где нос к носу столкнулся с Владосом.

– Ты как?

– Нормально. Шпиона не видел?

– Кого?

– Ну того, с кем я беседовал.

– Нет, улица была пуста…

– Черт! Куда же он делся? Ладно, есть, кому рассказать… Поднимаемся!

Лавочник уже подполз к окну и теперь пытался развязаться. Натужные попытки сии вызвали у вбежавшего в комнату Лешки смех:

– Повремени, повремени, дядя! Где Константин?

– По-видимому, сбежал через черный ход. Куда – не знаю.

– А дочь?! Где его дочь? Ну, девушка… Ксанфия?!

– Здесь нет женских вещей. – Владос уже шарил по сундукам. – И никаких документов.

– Так вы ее убили?! – Лешка занес над головою топор.

– Нет, нет! – громко заверещал лавочник. – Здесь не было никакой девушки… Стой, стой… Опусти топор, прошу! Я помню, помню, как Константин говорил о какой-то Ксанфии… Хвастал, что по пути сюда упек ее в монастырь, где-то в Эпире. Чтоб не путалась под ногами… Бахвалился – мол, мог бы и убить, но не стал проливать юную кровь.

– В монастырь… – опуская топор, отрешенно повторил Лешка. – Значит, что же, она теперь – монахиня?

– Выходит, так… – Подойдя, Владос положил руку ему на плечо. – Мы обязательно поедем в Эпир, это вовсе не так далеко…

– Да… – растерянно кивнул юноша. – Съездим. Обязательно съездим.