Молчание Ассада не могло скрыть его тревоги. Он старался сохранять спокойствие, но во взгляде мелькало что-то от загнанного зверя. Если бы они были врагами, Ассад сейчас, наверное, кинулся бы на него с кулаками.

— Секундочку! — сказал Карл.

Повернувшись к компьютеру, он открыл страничку «Google».

— У меня есть к тебе несколько вопросов. Ты не против?

Ответа не последовало.

— Ты слышишь меня?

Ассад что-то прошептал — не громче, чем жужжание включенного компьютера. Очевидно, это означало «да».

— В твоем личном деле написано, что ты приехал в Данию с женой и двумя дочерьми в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. В период с девяносто восьмого по двухтысячный год вы находились в сандхольмском лагере, затем ты получил статус беженца.

Ассад кивнул.

— Быстро!

— Это тогда, Карл. Теперь все иначе.

— Ты приехал из Сирии. Из какого города? В твоем деле это не сказано.

Обернувшись, Карл увидел, что лицо помощника помрачнело, как никогда раньше.

— Карл, ты меня допрашиваешь?

— Считай, что так. Есть возражения?

— Есть много такого, чего я не хочу рассказывать. Ты должен отнестись к этому с уважением. В моей жизни было много плохого. Это моя жизнь, а не твоя.

— Понимаю. Но из какого ты все-таки города? Разве это так уж трудно сказать?

— Я жил в пригороде Саб-Абара.

Карл ввел название в строку запроса.

— Он находится в глуши, где рядом ничего нет.

— Разве я говорил тебе что-то другое?

— Сколько, по-твоему, займет поездка из Саб-Абара в Дамаск?

— День пути. Это больше чем двести километров.

— День пути?

— Там все долго. Сначала надо проехать через город, потом путь по горам.

Действительно, судя по карте, это так и было. Более забытое богом место трудно себе представить.

— Тебя зовут Хафез Ассад, или Хафез аль-Ассад — по крайней мере, так записано в документах Управления по делам иностранцев.

Карл вел имя в Google и тотчас же его там нашел.

— Не кажется тебе, что довольно неудобно носить такое имя?

Ассад пожал плечами.

— Имя диктатора, который правил Сирией двадцать девять лет! Твои родители состояли в партии Баас?

— Да, это так.

— Значит, тебя назвали в его честь?

— Могу тебе только сказать: у нас в семье несколько человек носят это имя.

Карл заглянул в темные глаза Ассада и понял, что с тем творится что-то неладное.

— Кто стал преемником Хафеза Ассада? — быстро спросил Карл.

— Его сын Башар, — не моргнув глазом, ответил помощник. — Карл, может, хватит уже? Это не принесет нам пользы.

— А как звали второго сына, того, что погиб в автомобильной аварии?

— Не могу сейчас вспомнить.

— Не можешь? Странно! Здесь, между прочим, написано, что он был любимцем отца, тот его выделял. Его звали Басель. Мне кажется, в Сирии любой человек твоего возраста назвал бы это имя не задумываясь.

— Да, верно. Его звали Басель. — Ассад кивнул. — Но я очень много чего забыл, Карл. Я не хочу это вспоминать. Я…

Ассад замолчал, подыскивая слово.

— Ты это вытеснил из памяти?

— Да. Наверное, это так называется.

«Ну, в таком случае я этим путем ничего не добьюсь», — подумал Карл.

Следовательно, тут нужен подход с другой стороны.

— Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты врешь. Зовут тебя совсем не Хафез Ассад, просто это было первое имя, какое пришло тебе в голову, когда ты подавал заявление с просьбой о предоставлении политического убежища. Верно? Воображаю, как посмеялся над этой шуткой тот, кто изготавливал для тебя фальшивые документы. Возможно, это был тот самый человек, который помог нам с телефонной книгой Мереты Люнггор. Я прав?

— Карл, мне кажется, нам пора остановиться.

— Откуда ты на самом деле приехал? Положим, к имени я уже привык, так что пускай остается как есть, хотя в действительности это же твоя фамилия. Да, Ассад?

— Я сириец из Саб-Абара.

— То есть из пригорода Саб-Абара?

— Да. К северо-востоку от центра.

Это звучало довольно убедительно, однако что-то не позволяло Карлу принять все за чистую монету. Десять лет назад, еще не имея опыта проведения допросов, он, возможно, и поверил бы. Но не сейчас. Инстинкт не соглашался. Что-то в реакциях Ассада было не так.

— На самом деле ты же из Ирака? И в твоей истории есть что-то такое, за что тебя могут выслать туда, откуда ты приехал?

Тут лицо Ассада снова изменило свое выражение, морщины на лбу разгладились. Возможно, он придумал лазейку, возможно, просто говорит правду.

— Из Ирака? Ничего похожего! Это даже глупо, — ответил он обиженно. — Приходи ко мне и посмотри на мои вещи! Я привез с собой чемодан. Можешь спросить мою жену, она немного понимает по-английски. Или моих дочек. Тогда ты поймешь, что я говорю правду. Я политический беженец и пережил много страшного. Я не люблю об этом говорить. Так что, может быть, хватит тебе ко мне приставать? Я действительно бывал у Харди не так долго, как говорил, но до Хорнбэка очень далеко добираться. Я пытаюсь помочь брату переехать сюда, а на это тоже требуется время. Извини, Карл. Впредь я буду тебе говорить все как есть.

Карл откинулся в кресле.

— Только не понимаю, Ассад, каким образом ты так быстро вник в полицейскую работу. Я очень рад, что ты мне помогаешь. Ты прикольный парень, но вдобавок многое умеешь. Откуда это у тебя?

— Прикольный? Это в смысле как у кораблей? — спросил Ассад с невинным видом.

Да, он много чего умеет! Но возможно, это просто природные способности. Возможно, все сказанное им чистая правда. Или просто сам Карл с годами слишком привык ко всему придираться.

— В бумагах почти ничего не сказано о твоем образовании? Где ты учился? — спросил Карл.

— Да нигде особенно. — Ассад пожал плечами. — У моего отца была маленькая фирма по торговле консервами. Я все знаю про то, сколько времени может простоять банка очищенных томатов при температуре плюс пятьдесят градусов.

Карл попытался улыбнуться:

— И ты не удержался, чтобы не заняться политикой, и тут оказалось, что у тебя не то имя, так?

— Да, что-то в этом роде…

— И тебя пытали?

— Да. Карл, я не хочу больше об этом. Ты еще не знаешь, каким я становлюсь, когда не выдержу. Я не могу об этом говорить. О'кей?