Где же Артур? Неужели он решил от нее отказаться? Неужели решил, как и она, что положение безнадежно? Как хотелось бы ей увидеть в последний раз успокаивающую улыбку этого прекрасного человека.

Один за другим вставали перед судьей Лонгкриром люди, свидетельствующие против нее: дворецкий Монкриффа, который показал, что она и Томас составили заговор против барона; бродячий торговец, который как-то зашел в Гленбейден продать свои горшки и сковородки, поклялся, что Томас представился мужем Керри, когда в соседней комнате Фрейзер лежал при смерти; врач, который сказал, что видел, как Томас гнал украденных коров на рынок в Перт.

Мистер Реджис оказался не в состоянии оспорить что-либо — так враждебно была настроена к нему толпа. На каждый вопрос, заданный судьей, Керри отвечала правду, но толпа отзывалась гневом. Людям хотелось посмотреть, как будут ее вешать. Людям хотелось, чтобы кто-то заплатил за смерть Чарлза Монкриффа.

Керри бросила взгляд на Томаса. Он прислонился к поручню, руки его были сложены на груди. Он поймал ее взгляд и криво улыбнулся. Сердце у нее наполнилось сожалением из-за того, что с ним сталось по ее вине. Все эти годы, что она жила с Фрейзером, Томас был для нее точно скала, и за это она принесла ему смертный приговор! Она уронила голову, она больше не могла смотреть на него. На глаза ее навернулись слезы. Господи, прошу Тебя, пусть меня повесят, но только освободи Томаса!

— Керри! Керри, слушайте меня!

О Боже… Она ощутила голос Артура, как ласковое прикосновение к щеке, как поцелуй среди водоворота. Она открыла глаза, поискала его взглядом, увидела, что он стоит под ее кабинкой, немного в стороне, и старается перекрыть шум, чтобы она его услышала. Его карие глаза странно блестели, но он улыбнулся той самой бодрой улыбкой, которую она так любила.

— Не вешайте голову, Керри! Не показывайте им, будто они вас победили!

Но ведь они действительно победили. Поздно, слишком поздно. Она раскрыла рот, чтобы сказать ему, что она его любит, но заколебалась. Лицо у Артура затуманилось; он стиснул зубы, поднял руку и протянул ее к Керри.

— Не теряйте веры в меня, Керри Маккиннон! — крикнул он. — Вы обещали, что не потеряете веры в меня!

Слезы полились из ее глаз, покатились по щекам. Да, она обещала ему это, но только для того, чтобы не дать ему погрузиться в такое же отчаяние, какое грозило поглотить ее теперь. Как могло дойти до такого? Ей не хотелось, чтобы Артур видел, как ее будут вешать. Это было ее последнее и заключительное желание — чтобы он не увидел, как ее повесят! Он пытался продвинуться вперед, подойти к ней поближе, и она внезапно испугалась, что, если он будет рядом, она утратит остатки самообладания.

— Уйдите! — крикнула она ему, и стоявшие вокруг обратили на это внимание. Кое-кто обернулся посмотреть, к кому она обращается. Это застигло его врасплох, он круто остановился, слегка покраснев. Потом стиснул зубы еще крепче и сердито посмотрел на нее.

— Уходите! — в гневе вскричала она.

— Миссис Маккиннон! — окликнул ее судья, вытянув шею, чтобы увидеть, к кому она обращается.

Керри отвернулась от Артура. Она видела его в последний раз, а он был охвачен мучительным недоумением.

Ей показалось, что сердце у нее разбилось вдребезги.

От нее ничего не осталось, вешать будет нечего, кроме пустой оболочки. Странное спокойствие снизошло на нее, и она бесстрастно посмотрела на судью, который потребовал навести в зале хотя бы подобие порядка.

Когда толпа, наконец, утихомирилась, судья хмуро посмотрел на Монкриффа.

— Так что вы говорили, сэр?

— Милорд судья, получив письмо от Шотландского банка, Томас и Керри Маккиннон рассеяли свой клан, украли коров и убили моего сына Чарлза, когда он оказался рядом с ними! Они убили бедного мальчика потому, что единственным способом, каким Керри Маккиннон могла бы выплатить долг Шотландскому банку, было выполнение договора, заключенного ее мужем, то есть ее бракосочетание с моим сыном!

Судья посмотрел на Керри.

— Вы получили сообщение о том, что долг подлежит оплате? — мягко спросил он.

Этот вопрос смутил Керри. Она получила письмо от Шотландского банка за несколько недель до смерти Чарлза. И она утвердительно кивнула.

— Несколькими неделями раньше, — устало проговорила она. — Я получила уведомление о долге… несколькими неделями раньше того… как это случилось.

Монкрифф фыркнул.

— Милорд, если суд позволит, мистер Дарвуд Эбернети из Шотландского банка! — драматически провозгласил Монкрифф.

И мистер Эбернети тоже?

Мистер Эбернети подошел к помосту, встал перед судьей и посмотрел на Керри с таким сожалением, что она съежилась от стыда. Дрожащим голосом он сообщил судье, что действительно послал письмо миссис Маккиннон, в котором уведомлял, что долг Маккиннона будет взыскан двадцать первого июля. И когда мистер Эбернети замолчал, Керри поняла, что ее судьба решена, хотя она никогда не получала этого письма.

Но Артур так не считал. Он-то знал, что Керри не видела этого письма — ведь он сам сломал на нем печать! Внезапно у него мелькнула некая мысль, и он протиснулся сквозь толпу к мистеру Реджису, который деловито рылся в своих бумагах.

— Реджис!

— Не сейчас, Кристиан!

— Выслушайте меня…

— Вы что, не видите, что я занят? Господи, да если вы хотите, чтобы она уцелела, не мешайте мне сейчас!

Тревога и страх Артура достигли высшей точки. У них остается один небольшой шанс, одна очень слабая надежда. Он толкнул Реджиса, прижал его к маленькому столику, где лежали его вещи.

— Выслушайте меня, Реджис, — прошипел он. — Мне нужно время. Я понял, как ее освободить, но… — Реджис с силой толкнул его в грудь.

— Не нужно объяснять мне, что я должен делать! — возмутился он. — Я говорил вам, что едва ли смогу спасти ее! Думаю, даже вы понимаете, какой мрачный оборот приняло дело! — Он бросил на Артура сокрушительный взгляд и снова углубился в бумаги.

Ужас вспыхнул в груди Артура, охватив его душу и разум. Он развернул Реджиса к себе и схватил его за горло.

— Мне нужно время! — рявкнул он. — Она в глаза не видела этого письма, Реджис! Это я сломал на нем печать! Она в глаза не видела этого проклятого письма!

Тогда Реджис обеими руками схватил Артура за запястье; теперь в глазах его отразился страх — он ловил ртом воздух.

— Ну, хорошо, не видела она этого письма! И как это нам поможет?

Он не понял! Артур почувствовал, что щеки у него стали влажными, и это поразило его и устыдило. Он потрогал свою щеку. Слезы. Он устремил глаза вверх, прищурился, молча моля Господа о том, чтобы ему удалось вызволить из этой трясины дорогую ему женщину, чтобы ему дано было узнать полноту жизни, которую в состоянии дать ему только она. «Прошу Тебя, Господи, дай мне такую возможность». Потом он опустил глаза и уронил руку.