— Конечно, ты голоден. Один старый пройдоха продает на арене потрясающие лепешки с мясом и овощами. Я давно пытаюсь вызнать у него рецепт, но он пока не поддается!

Я хотел сказать, что мне плевать, но не успел и рта открыть. В меня ткнулась гофрированная труба с объективом и я, в недоумении, остановился.

Охрана арены рассматривала меня через стоящий на треножнике окуляр. Вращая ручки, они перемещали гибкую трубу, а шарнирные ноги устройства самостоятельно передвигались, царапая каменный помост. При каждом движении гофрированный хобот сокращался, то ли обнюхивая, то ли пристально разглядывая мои штаны. Разобравшись с брючинами, он перешел к рубахе.

— Магаскоп 86М. Последняя модель, модифицированная. — восторженно сообщил архивариус. — Безошибочно находит любые магические предметы. На сегодняшний день еще никому не удалось его обмануть. По крайней мере, — задумавшись, добавил он, — О таких случаях неизвестно.

Взглянув на значок виктатлона на руке, стражник махнул:

— Проходи!

Пропустив меня, треножник принялся досматривать Мровкуба, но тоже ничего не нашел. Показав отпечатавшийся на руке билет, архивариус поклонился и прошел вслед за мной.

Мы встали в проеме ворот, дожидаясь Оливье. Он шел последним, держа перед собой руку со значком виктатлона. Магаскоп вытянул гофрированную шею, тщательно обнюхивая его сверху вниз. Дойдя до пояса, он принялся механически жужжать и подергиваться. А потом и вовсе запыхтел.

— Что он на меня шипит? — забеспокоился хранитель вкуса.

— У вас бездонная сумка? — уточнил стражник.

— Да, и что? Я не могу ходить с бездонной сумкой? — возмутился Оливье.

— Можете. — бесстрастно ответил стражник. — Только не на арене.

— Я всегда с ней ходил! — закричал хранитель вкуса.

— Правила изменились. В этом году участились случаи магического воздействия. Любые артефакты и все, что озарено источником, на арене вне закона. Отдайте, пожалуйста, сумку. После гонок ее вернут вам в целости и сохранности.

— Как бы ни так. — ответил Оливье. — Я хочу поговорить с комендантом арены.

— Ваше право. — согласился стражник. — Вас отведут.

— Ждите у входа! — строго сказал хранитель вкуса, глядя на нас. — Я скоро вернусь.

В сопровождении второго стражника, он прошел в незаметную дверь в стене, а нам пришлось отодвинуться с прохода, чтобы не мешать посетителям арены.

— Правила надо соблюдать. — сказал Евлампий.

— Что ты несешь? — разозлился я. — Какие правила? Как нам разобраться с Оливье?

Повернувшись к Евлампию, я заметил, что Мровкуб с интересом наблюдает за нами.

— Что случилось? — озабоченно спросил он. — Что вы скрываете?

— Предлагаю ему рассказать. — проговорил Евлампий. — Оливье и его обещал грохнуть!

— Убить? — переспросил архивариус. — То есть, лишить жизни? Это невозможно! Меня нельзя ликвидировать, я же рассказывал. Мровкуб — гомункул, которым я управляю. Если его физической оболочке нанести непоправимый вред, я все равно не пострадаю.

— Вы может и нет. — протянул я.

— Он и вас угрожал убить, юноша! — воскликнул архивариус.

— Он провел обряд черной магии. — поспешно проговорил голем. — Теперь, он может отнять тело Люсьена, произнеся особое слово.

— Это немыслимо, лишать жизни столь юное и невинное существо!

Несмотря на переполняющее меня отчаяние, я покраснел.

— У нас нет времени на бесполезную болтовню, — перебил его голем. — Оливье скоро вернется.

— Давайте обратимся к страже. — предложил архивариус.

— И что нам это даст? — уныло спросил я.

— Скорее всего, ничего. — вместо Мровкуба ответил голем. — Оливье достаточно произнести всего одно слово и Люсьен погибнет.

— Признаться, вы застали меня врасплох. — пожаловался архивариус. — Я не привык действовать скоропалительно, тщательно все не взвесив и не обдумав.

— У нас нет времени. — простонал я.

— Но что вы предлагаете?

— Убить его первыми. — ответил Евлампий.

— Чем же вы тогда лучше него? — рассердился архивариус. — Он еще ничего не совершил.

— Когда сделает! — закричал я. — Будет уже поздно.

— Что сделает? — спросил подошедший Оливье. — Я тебя предупреждал, заморыш?

— Мы разговаривали про гонки! — заступился за меня голем. — Обсуждали, что случится, если заклинатель вовремя не сделает щит!

— Именно. — подыграл ему архивариус. — Но так практически никогда не бывает. Кому нужны заклинатели, забывающие про защитные щиты?

Хранитель вкуса зло зыркнул на нас и пошел к лестнице.

— За мной! — бросил он через плечо.

Его настроение изменилось. Он перестал быть весельчаком, превратившись в ворчливого старика.

— Защитные щиты? — пробормотал Евлампий. — Какая нелепица.

Внутри арены висел еще один шар. Прозрачный, меньшего размера. В нем стояли желто-черные и синие повозки. Вокруг них сновали, одетые в те же цвета, участники команд.

По внешней стороне шара, соединенные с ареной мостами и лестницами, проходили ряды трибун.

— Понапридумывали никому не нужных правил. — пыхтел Оливье. — Бюрократы. Такой план оборотню под хвост.

— У оборотней нет хвостов. — не удержался Евлампий.

— Заткнись, булыжник. Без тебя тошно. — ответил хранитель вкуса. — Идите за мной.

Мы начали подниматься по ближайшей лестнице.

— Ну что с тобой теперь делать? — печально спросил Оливье.

Я не ответил, едва сдерживая, распирающую меня ярость.

— Пощадить! — подсказал голем.

Хранитель вкуса невольно потянулся рукой к поясу, но вспомнив о временной потере бездонной сумки, расстроено проговорил:

— Вот и желчь недоступна.

— Не стоит, так переживать, вам вернут ее после гонок. — встрял архивариус.

Бросив на него уничтожающий взгляд, Оливье продолжил карабкаться по лестнице.

— Сговорились. — прошипел он. — Все против меня.

Мы прошли один пролет. Второй. Третий. Дыхание сбивалось. Поэтому, разговоры, и даже ворчание хранителя вкуса, прекратились сами собой.

После пятого пролета нас остановила стража.

Оливье, совсем не вежливо, ткнул им свой значок виктатлона.

— Ложа! — зло прохрипел он, задыхаясь.

Стража невозмутимо расступилась.

Мы прошли за Оливье и полезли еще выше. Когда мы добрались до нашей трибуны, я тяжело дышал и с трудом передвигался. Хранитель вкуса едва шевелился. Он еле дошел до края сидений, и рухнул в ближайшее. Мы, с облегчением расселись рядом с ним.