Эрна захлопала глазами. Она так удивилась, что даже забыла закричать.

— Проснулась? — хмуро спросил Виль. — Каша сейчас готова будет. Живо умывайся — и за стол.

Девочка сглотнула.

— А где мама?!

— Я её убил и съел, — буркнул Виль. Потом покосился на онемевшую от ужаса девочку. — Да шучу, дурочка. Спит твоя мамаша. В комнате. Она уже с ног валилась. Вставать будешь, твоё дюкское высочество?

Он сердился. Он всегда называл её «дюкское высочество», когда сердился.

Эрна вскочила и бросилась к двери в комнату. Виль даже не пошевелился, чтобы ей помешать. Мама лежала на кровати и крепко спала. Эрна на цыпочках подкралась ближе. Прислушалась. Магда спокойно дышала. Лицо её было очень, вот просто очень уставшим.

— Мааам, — осторожно потрясла её за плечо девочка.

— А кто уставшую мать разбудит, получит ремня! — из кухни прокричал батрак.

Эрна проскользнула к входной двери. Виль по-прежнему не пытался ей помешать. Он взял любимую плошку Эрны, зачерпнул кашу и поставил на стол.

— Иди завтракать, твоё дюкское высочество.

Это почему-то успокоило девочку. Виль был… обычный. Не такой, как там. В зеркале. Там он был… страшный. Ядовитый какой-то. И говорил как-то жутко. Так терпеливо и ласково… а сам человека… бррр…

Дядя Виль никогда не был ни терпеливым, ни ласковым. Всё время ворчал и сердился.

Девочка осторожно подобралась к столу.

— А ты мне ничего не сделаешь? — на всякий случай спросила она.

— Ничего, — пообещал батрак.

— Совсем-совсем ничего?

Виль демонстративно задумался.

— Совсем ничего. Вот я тебе тележку обещал — и не сделаю. Хотел удочку подарить — тоже не сделаю. А ещё…

Рот Эрны округлился.

— Так нечестно! — выпалила она. — Я же не об этом спрашивала!

— А о чём? — «удивился» батрак. — Что я ещё должен тебе сделать?

— Ты же плохой!

— Значит, удочку не получишь, — подвёл итог батрак.

— Так нечестно!

— Ну, если нечестно, тогда конечно, — без тени улыбки подтвердил Виль и подтолкнул плошку. — Ешь давай, пока не остыло. Мамаша твоя вовсе не готовила, а?

— Неа, — неохотно призналась девочка и всё-таки села за стол. — Нам тётя Рамона с Куно еду присылала. Через день. Вчера приходил. Мама… она всё время…

Эрна наморщила лоб, пытаясь вспомнить, чем целыми днями занималась её мама. Не помнила. Она сама всё время плакала, потом кричала, потом снова плакала… а что мама делала? Утешала. Ещё ругалась на кого-то. Что-то она ещё делала, но сама Эрна в это время плакала на чердаке, а дом под ней ходил ходуном. А мама потом ругалась на всяких там, которые без спросу учат ребёнка магии.

— Что большая, что малая, обе дуры, — проворчал батрак, наложил себе тоже каши и сел за стол напротив девочки.

— Перестань!

— Ешь давай. Пока я добрый.

— Но ты же злой!

— Очень злой, ага. Если позже меня кашу доешь, я тебе…

— А если раньше? Сделаешь удочку?

— Посмотрим, — проворчал батрак и взялся за ложку. Медлить было нельзя и девочка принялась уплетать кашу. — Да не давись ты, торопыга!

Эрна быстро уплела кашу и гордо продемонстрировала батраку начисто вылизанную тарелку.

— Всё равно я у тебя ничему учиться не буду! — заявила она.

— Не учись, — опять не стал спорить Виль и девочка насторожилась. — Вот я тебя хотел на рыбалку взять…

— Я же не об этом! — сердито топнула ногой Эрна.

— А о чём? — «не понял» батрак. — Чему ты такому у меня учиться собиралась?

Эрна потупилась.

— Ты знаешь, — прошептала девочка. — Я… я видела…

— Опять подглядывала? — «догадался» Виль. — А что я тебе про зеркала всякие волшебные говорил, а?

— Это не я! Это тётя Виринея! Она сказала, что ты плохой!

— А то ты не знала.

— Она сказала, что я должна сама увидеть и понять!

— И как? — уточнил Виль. — Поняла?

— Я так не буду!

— Да на здоровье.

— Но ты же хотел, чтобы я этому научилась.

— Но ты ведь не хочешь.

— А ты меня ничему такому учить не будешь, да? — насторожено спросила девочка.

— Какому? — безжалостно спросил батрак.

— Я не буду мучить людей!

— Да кто тебя заставляет-то? Я тебя рыбу зову ловить.

— А зачем?

— Мамаше отдашь, пусть нажарит…

Виль подумал, с сомнением покосился в сторону комнаты, где спала ведьма.

— Или я тебя жарить рыбу научу. И чистить тоже.

— А когда?

— Вот мамаша твоя проснётся, и пойдём.

— А почему не сейчас?

— Потому что твоя мамаша решит, что я тебя украл.

— А ты же меня не украдёшь?

— Делать мне больше нечего. Иди лучше тарелки помой.

— А ты на маму очень сердишься?

— Ужасно сержусь. Ты всё ещё бездельничаешь?

— А ты ей ничего не сделаешь?

— А что ей нужно? — немедленно заинтересовался батрак. — Где, кстати, ваша живность?

— Пёс сдох, — охотно откликнулась девочка. — Мама его сама закапывала и очень на тебя ругалась.

— На меня-то почему?

— А она говорила, будь ты дома, ты бы закопал.

— Узнаю нашу Маглейн! — «обрадовался» батрак. — Как что-то надо, так сразу «Виль!». А коз вы съели?

— Нет, мама их в деревню отвела, к тёте Рамоне. И кур туда же. Когда меня в Раног отвезла. А потом возвращать не стала. Сказала, только ей коз и не хватает! Она вообще коз очень не любит. И на тебя ругается.

— Дай угадаю. Будь я, было бы кому доить?

— Ага. А ещё у нас ворот сломался колодезный.

— Уговорила! Ничего ей не сделаю. Пусть своим колдовством вёдра тянет.

— Так нечестно!

— А чего ты хотела?

Эрна топнула ногой и Виль рассмеялся.

— Вот и мамаша твоя на меня так же топала в молодости. Да успокойся ты. Она сама себя вон как наказала. Да и ты молодец. О мамаше-то своей подумала? Ладно, ночью. А днём? Сказала бы, поспи, мол, мамочка, я за тебя поработаю. А ты чего?

Эрна смутилась.

— Посуду пойди вымой, — приказал Виль, глядя на её расстроенное лицо. — Потом стол выскреби. Пол выметешь. Вы с твоей мамашей совсем обленились. А я пока тебе тележку сделаю.