«…Нам нужна Ваша незамедлительная помощь. Обещали ее в ноябре месяце, затем в декабре. Оба раза представители Франции и Англии торжественно заявляли, что помнят об услуге, оказанной Россией в 1914-м и 1915 годах, и оплатят за нее, спася Россию от окончательного краха и оказав затем ей помощь в восстановлении. Солдаты, изнуренные девятимесячной борьбой без передышки, помнили это и держались. Но, когда помощь так и не пришла, силы начали покидать их, и они дрогнули. В течение этого месяца фронт наш откатился назад на 300 верст. И опять тысячи людей расстреляны и подвергаются пыткам, огромные запасы хлеба разграблены большевиками, а в будущем нас ожидают голод, нищета и бесчестье. Казаки больше не верят в помощь союзников. Со всех фронтов я получаю слезные мольбы: покажите нам союзников.

Помощь уже опоздала, но лучше поздно, чем никогда. Необходимо спешно направить, хотя бы в направлении Луганска, 3–4 батальона, чтобы слух о том, что вы здесь, с нами, мог бы распространиться по фронту и поднять наш дух и решимость. Лучше, если бы Вы смогли направить отряды на станцию Чернышевскую, где моральная поддержка необходима более всего, но нужна помощь и немедленная.

Я предвидел, что случится с капитаном Ошэном, первым французом, посетившим нас, и еще 30 декабря сказал об этом Фуке и Бертело. А сейчас я говорю: пройдет 2–3 недели, и в результате неверия Дон падет и подчинится игу большевиков, а Франции придется либо снова его завоевывать, используя при этом значительные силы, либо допустить на несколько лет господство анархии в России.

В последний месяц Дон являл собой бойню. 30 тысяч жертв, погибших во имя спасения Отечества. Неужели же кровь их не заслуживает такого простого знака внимания – посылки 3–4 батальонов с 2 батареями для моральной поддержки? Кровь русская, пролитая за победу Франции, взывает к небу и требует расплаты».

Это письмо повез капитан Фуке в тот же вечер для отправки с особым курьером, и с тем же поездом атаман отправил генералу Деникину офицера с письмом, где в выражениях, полных негодования, описывал требования капитана Фуке и прилагал подлинные условия, данные ему Фуке.

29 января атаман получил телеграмму от капитана Фуке, в которой тот писал, что он не пошлет войска в Луганск до тех пор, пока не получит с особым курьером присланного ему, подписанного атаманом и прочими лицами, соглашения о подчинении генералу Франше д'Эспере и об уплате всех убытков французских горнопромышленников.

В 8 часов вечера атаман собрал чрезвычайное совещание управляющих отделами и членов Круга и прочел им требования представителя Франции. Все правительство и интеллигентная часть Круга высказали свое полное негодование по поводу наглого поступка капитана Фуке – простые казаки молчали. Вопрос слишком близко касался их, и они готовы были подчиниться не только французскому генералу, но самому черту, лишь бы избавиться от большевиков. Члены правительства и Круга в лице его председателя В.А. Харламова выразили одобрение действиям атамана и сказали, что атаман иначе и не мог поступить.

Генерал Деникин на письмо атамана отозвался сейчас же следующей телеграммой:

«0109. Главнокомандующий получил Ваше письмо и приложенные документы, возмущен сделанными Вам предложениями, которые произведены без ведома главнокомандующего, и вполне одобряет Ваше отношение к предложениям. Подробная телеграмма следует вслед за этим. Екатеринодар, 30 января 1919 года. 01524. Романовский».

Но легче от этого не было. Факт оставался фактом. Прошло почти три месяца со дня первой связи с союзниками, а помощи от них не было никакой. Фронт быстро разлагался. 30 января еще четыре хороших полка на Северном фронте перешли на сторону красных.

В Новочеркасске служили панихиды по атаману Каледину, была годовщина его смерти, и хоронили командующего Южной армией генерала от артиллерии Иванова – он умер 29 января в Новочеркасске от сыпного тифа, и невольно печальные воспоминания и сопоставления шли в голову.

Тяжелые это были дни. Дни смятения и сомнения, и в эти дни на свою вторую сессию собирался Большой войсковой Круг.

Глава XXII

Положение на фронте Донской армии к 27 января 1919 года. Планы командующего армией

К 27 января положение на фронте Донской армии было очень тяжелым, но не безнадежным. Красная армия занимала весь Верхне-Донской округ и местами вошла клином в Донецкий округ, весь Хоперский округ и северную часть Усть-Медведицкого округа. Фронт Красной армии шел от станций Картушино и Колпаково Екатерининской железной дороги к станции Первозвановка, станице Луганской, причем Луганск с его патронным заводом был занят большевиками, потом, огибая границу Войска Донского, к Стрельцовке, Великоцкому и пограничной железнодорожной станции Чертково, за которой круто спускался к югу в Войско Донское и доходил до слободы Макеевки, – этот фронт занимала группа «товарища» Кожевникова (начальник штаба генерального штаба Душкевич), состоявшая из 4-й дивизии матроса Дыбенко, 1-й дивизии Козина и 3-й дивизии Сиротина – всего 20 тысяч штыков при 20 орудиях. Против нее успешно действовала группа генерала Коновалова из частей Молодой армии и старых мобилизованных казаков, всего около 8 тысяч штыков и сабель при 16 конных орудиях и двух броневых поездах.

Далее фронт красных занимала 13-я армия Гиттиса из 12-й дивизии Ратайского и 13-й дивизии Кольчигина, всего 22 тысячи штыков и сабель при 62 орудиях. Это была ударная группа, направленная для овладения станцией Миллерово. Ее успешно сдерживал генерал Фицхелауров с 10 тысячами казаков и небольшим отрядом добровольцев Харьковской губернии. Настроение отряда было хорошее, но генерал Фицхелауров сильно тревожился за свой правый фланг, который обходила Уральская дивизия 9-й Красной армии Княгницкого, имевшей начальником штаба офицера генерального штаба. Эта Уральская дивизия, пользуясь событиями в Вешенской станице и растерянностью казаков, то и дело изменявших Войску, прошла по реке Чиру до станицы Краснокутской и угрожала станице Чернышевской. От Краснокутской фронт, сдерживаемый казаками Хоперского округа генерала Савватеева, шел к северу к станице Усть-Хоперской (15-я дивизия Гусарского), Усть-Медведицкой, где была собрана для удара 14-я дивизия Ролько (генерального штаба) и корпус казачьего офицера Миронова из 23-й и 16-й дивизии (Сдобнова), фронт 9-й армии доходил до станицы Каменской Усть-Медведицкого округа. В 9-й армии было 44 тысячи штыков и сабель при 130 орудиях. Против генерала Мамонтова действовала 10-я армия Худякова – 26 тысяч штыков и сабель и 239 орудий, состоявшая из 1-й Камышинской дивизии Антонюка, 1-й Донской кавалерийской дивизии Думенко, Украинской коммунистической конной бригады, Доно-Ставропольской дивизии Семенова, коммунистической дивизии Савицкого, 1-й Морозовско-Донецкой дивизии Мухоперцева, Стальной дивизии Греленко, 1-й Донской советской стрелковой дивизии (Котельниковской) Шевкоплясова и конной бригады. Фронт 10-й