Дальше Тройник действовал, как автомат: строго по плану. Снова он нанял такси, но с уже неразговорчивым водилой. Такси отвезло его сначала в станицу Северскую, где Тройник посетил предприятие, выращивающее бурёнок. Затем Тройника ждал посёлок Ильский, посёлок Ахтырский и Абинск. Диверсант везде действовал по незамысловатой схеме: предъявлял удостоверение сотрудника министерства, поэтому беспрепятственно проходил к самим бурёнкам, естественно, в сопровождении офигевшего работника фермы, старавшегося всем угодить чиновнику такого ранга. Тройник осматривал коровок с задумчивым видом знатока, стараясь не ляпнуть что-нибудь невпопад. Так близко Тройник коровок видел впервые в жизни. Так вот вы, какие бурёнки? Особо чиновника интересовали корма, потребляемые КРСами и процесс кормления животных. Отправив сопровождавшего за какой-нибудь справочной информацией, он, оставшись без пригляда, успевал вылить в корма отраву. Секундное действие. А что делать? У каждого своя работа. У кого-то что-то создавать, а у диверсантов работа пакостить и вредить. На ночь Тройник устроился в гостиницу Абинска, а с утра отправился в последний пункт своей диверсионной деятельности в станицу Динскую, где и истратил последние капли непонятной субстанции, должной способствовать модификации организма коровок.

Если бы новый организм, изготовленный, с помощью вредоносного вмешательства мог высказаться, когда его поместили в корм, предназначенный для скармливания бессловесной скотине, он сказал бы в таком духе:

— Ага, вот это мне, что называется, свезло, так свезло: попал в великолепные условия для своего развития и выполнения первого этапа моей генеральной цели. Кругом растительные остатки в аэробных условиях — только эволюционируй. Для начала начнём резко продуцировать ксиланазу, расщепляя усилан, которого в соломе хоть завались. Также начинаем синтезировать альфа-амилазу, бета-1-6-глюкан и осуществляем гидролиз крахмала. И быстренько размножаемся с замечательной скоростью: увеличиваем своё количество в два раза за двадцать минут. Ну, и молодцы мы — растём бодро. А это что такое вкусное? Ага, это ароматические углеводороды. Щас мы им устроим ферментативный разрыв их ароматического колечка. Алхимия — наше всё. Биохимию тоже не забываем.

Конечно, новый организм говорить не мог, за него свои веские слова начал излагать биохимический процесс, активированный новым агрессивным организмом. Первый этап заключался в акклиматизации в условиях нового мира. А вот второй этап….

Теперь срок до катастрофических изменений в экосистеме планеты стал измеряться даже не на дни, а на часы. Угнездившись в местной экосистеме, новый организм, у которого даже названия не было, приступил ко второму этапу своего существования. Миллиарды и миллиарды единиц его спор уже разносились по округе, но второй этап заключался не в распространении спор, а в проникновении нового организма в организм носителя, но не в кого попало, а только в того, чей ДНК он хорошо знал. Если бы кто-то мог спросить у агрессора, чем он сейчас занят, тот бы ответил как-то так:

— Чем я занят? Да просто пытаюсь понять, кто я такой и где нахожусь на первом этапе. Вот, например, что это такое? Меня, что, собираются съесть? Типа переварить вот в этом желудке вот этого существа со знакомой мне ДНК? Ага, переваривалка ещё у вас не выросла, чтобы меня так просто переварить. А это существо, что поместило немного меня в свой желудок, мне знакомо. Судя по его ДНК — это мой долгожданный носитель: вот его-то я и искал, ночи не спал. Теперь носитель извиняй, не ты будешь тут шишку держать, а я буду тобой управлять. Не надо благодарить. Я буду тебя резко эволюционировать, а то ты какое-то убогое существо: интеллекта у тебя ноль, хоть голову имеешь большую — холодца из неё много получится. Интересов у тебя мало: не мычишь, не телишься, думаешь только, как бы пожрать. Что? Мычишь и телишься? Как-то делаешь ты это неуверенно, без огонька. Ничего, я скоро сделаю из тебя высшее существо этого мира. Будешь находиться на вершине местной пищевой цепочке и в ус не дуть, или куда ты там себе дуешь. Что, опять желаешь пожрать? И это ты называешь корм для себя: какой-то силос, трава, солома. Нет, я буду решительно разнообразить твой рацион. Будешь питаться у меня разносолами, как в лучших домах….будешь ты у меня не травоядная, а всеядная. Это как? Это значит, что будешь жрать всё, что попало, до чего твои зубы дотянуться. Теперь давай, развивайся в ускоренном темпе: повышай аппетит, увеличивай мышечную массу и волосатость, начинай перестраивать свой организм в лучшую сторону. Что значит лучшая сторона? Это когда вместо копыт появятся лапы, а вместо твоих дурацких рогов…..хотя рога, к-хм, наверное, оставим, но увеличим их размер, количество и остроту. И зубки сделаем красивыми, в смысле острыми, как у акулы. И когти на лапках. Зачем когти? Это чтобы по деревьям лазить. Зачем по деревьям лазить? Странный вопрос. А как будешь человека ловить с целью его поедания, если он заберётся на дерево? Вот то-то же. Что, корова, боишься человека? Говоришь он страшный, умный и вообще доминанта на этой планете. Вот только некоторые благородные и древние микроорганизмы этого мира об этой новости слыхом не слыхивали, что именно человек доминанта. Забыли им об этом счастье сказать. Теперь ты, корова, будешь доминантой, и не спорь. Каким образом? С этой минуты мы берём курс к судному дню Нomo sapiens-ов, который обнулит достижения несостоявшейся цивилизации человеков. Сдвинем стрелки мировых часов на ноль и запустим новую эру: эру коровы разумной — vacca sapiens. Нет вам, людишки, никакого доверия от природы, да и вырождаетесь вы с каждым днём. Можете у своих ЛГБТшников узнать способ увеличения популяции людей: они вас научат размножаться. Хотите бегать под радужными флагами и вырождаться? Тогда мы вам ускорим процесс деградации: мы уже идём, готовьте себе место на погосте.

Процесс, как говорил Фрейд, пошёл. Даже поехал со скоростью автомобиля, ведомого Феликсом, который торопился домой к своей дражайшей супруге Гиске. Феликс в тайне мечтал, что вернувшись из удачной на деньги поездки, он увидит не заплывшую жирком женщину, а ту, которая терпеливо ждала его возвращения. И он таки увидел свою жену, войдя в свой двор. Действительно, женщина явно капитально вымоталась в ожидании своего самца: под глазами у Гиски выделялись чёрные круги, она была какая-то вся взъерошенная и в прострации. Как показалось удивлённому Феликсу, даже немного схуднула со своих телес и сбледнула с лица. Вот, что значит, когда родная женщина ждёт своего супруга: она вся изведётся и издёргается от тревожных ожиданий и беспокойства по мужу так, что у неё даже харизма помнётся, а не только телеса. Точно говорят, что ожидание, как попавший в яблоко червячок — оно постепенно съедает человека, даже женщину. Гиска — точно святая женщина: она знает, что для Феликса она главное утешение, что он без неё одинок, что у него в сердце нет никого, кроме супруги, а та красотка Юлька из Дивноморского — то так, незначительный эпизод — не надо его и вспоминать. И весёлых Наташку с Верунчиком из Джубги не надо вспоминать: то бес попутал. Вот зачем этот бес вкладывает ложку мёда в чужих женщинок? Кстати о мёде: вот же Гиска до чего довела себя — до кругов под глазами и из рук у неё всё валится. Действительно, хуже нет, чем ждать, ведь ожидание крадёт не только время, но и нервы и здоровье. Надо поговорить с Гиской за её здоровье: что-то подзапустила она его. Надо её, что ли на море сводить, а то давно не водил её на море. Пусть она своими телесами удивит стройняшек, слоняющихся на берегу.