– Может, вы поищете новую Бетти, – сказала я, но едва прозвучало заветное имя, Зу прекратила паковаться и покачала головой. Следующее сообщение она писала дольше предыдущих.

Нет, существует только одна Бетти.

– Понимаю, тебе ее не хватает, – сказал Толстяк надтреснутым от боли голосом. – Но, видимо, заменить можно все, что угодно. Включая нас.

Зу сделала глубокий вдох и, забросив розовый рюкзак на плечо, подошла к Толстяку. Он попытался отвести взгляд, но Зу не шелохнулась, лишь крепко обняла его за шею обеими руками. Толстяку ничего не оставалось, как обнять ее в ответ. А потом он зарылся лицом в ткань ее жакета.

Раздался оглушительный звонок, и вскоре все повыскакивали на улицу. Зу с Хиной вызвались прокладывать дорогу через толпу. Мы двинулись следом. Впервые их черная одежда показалась мне как никогда кстати.

Кайли протянула Лиаму листок бумаги. Прочитав написанное, он кивнул. Люси стояла рядом с ними, худенькая и тихая, как всегда. В этот раз она осторожно похлопала Ли по плечу. Очевидно, желая поддержать. Притворное счастье куда-то испарилось. Теперь выражение его лица можно было назвать болезненным.

– …займу у тебя ручку? – спросил у Талона Лиам. Мальчик похлопал по карманам и наконец извлек на свет голубую ручку с колпачком. Держа ее в руке, Лиам опустился на колени перед Зу и оторвал половинку листа, который дала ему Кайли.

Мне ужасно хотелось посмотреть, что он пишет, но отсюда было не видно. Закончив письмо, Лиам сложил его несколько раз и опустил в протянутую руку Зу.

Звон прекратился. Все взгляды устремились направо. По тропинке шел Клэнси. Рядом с ним возвышался Хэйс. Лицо его, обычно спокойное и гордое, на этот раз было искажено гневом и раздражением.

– Кайли решила отправиться в свободное плавание и уходит немедленно.

По толпе пробежал взволнованный ропот.

– С ней пойдут эти четверо! – крикнул Клэнси, перекрывая шум. – До тех пор, пока наша численность не достигнет обычного уровня, я больше не подпишу ни одного прошения. Это понятно?

Молчание.

– Это понятно?

– Да, понятно! – крикнули из толпы. От резкого вопля Толстяк чуть не подпрыгнул.

Клэнси резко развернулся и пошел обратно в офис. Как только он зашел в здание, ребята вокруг облегченно выдохнули. Вокруг зазвучали взволнованные шепотки.

– Этого следовало ожидать.

– Почему он не дал им сумки, как это обычно бывает?

– Клэнси боится, что нас останется слишком мало и некому будет защищать лагерь.

Я напряженно смотрела в сторону офиса до тех пор, пока мне не помахала Зу.

Без перчаток, – подумала я, глядя на ее упавшую руку. – Надеюсь, что навсегда.

– Вам и вправду нужно уходить с минуты на минуту? – спросила я, встав рядом с Лиамом и Зу. Кайли и ее ребят окружила толпа детей. Каждый хотел пожелать удачи, предложить одеяла или еду.

Зу храбро улыбнулась и обняла меня руками за талию.

– Пожалуйста, будь осторожна, – сказала я.

Следующая записка предназначалась мне одной.

Отыщешь меня, когда все закончится? Мне нужно кое-что тебе рассказать, но пока я даже не представляю как.

Мои глаза никак не могли оторваться от ее лица, изучая каждый его дюйм, каждую черточку. За несколько недель оно успело кардинально поменяться. Смогу ли я вообще узнать ее через несколько лет, когда вся пыль этого ада наконец осядет?

– Конечно, – прошептала я. – Я буду скучать по тебе каждый день.

Перед тем как они сошли с дороги и углубились в лес, Зу обернулась и помахала мне рукой. Хина сделала то же самое. А потом они исчезли.

– С ней все будет в порядке, – сказала я. – Ребята о ней позаботятся. Зу вернется к своей семье. Настоящей семье.

– Лучше бы она осталась с нами. – Лиам покачал головой, словно у него перехватило дыхание.

– Возможно, потом мы последуем за ней.

Мы с Лиамом отвернулись. Толстяк плелся в хвосте. Стекла его очков блестели на солнце так, что глаз было не разглядеть.

– Ты же знаешь, мы не можем, – сказал Лиам. – Еще не время.

– Почему нет? – Толстяк подскочил к нам. В его голосе не осталось и следа прежнего спокойствия. Заметив любопытные взгляды прохожих, я отвела обоих в сторонку.

– Почему нет? – повторил Толстяк. – Понятно же, что никто не собирается нам помогать. Причем это касается как родителей, так и Джека. Лучше уйти прямо сейчас, пока нас еще не хватились. Скоро сможем ее нагнать.

– И что дальше? – спросил Лиам, запуская руку в спутанные волосы. – Будем рыскать по округе, пока по счастливой случайности не наткнемся на их компанию? Надеешься, что наши задницы не загремят обратно в лагерь? Толстяк, тут безопасно. Наше место здесь – отсюда мы сможем столько всего сделать.

В этот момент я поняла, что Лиам совершил роковую ошибку. В голове завыла тревожная сирена: ноздри Толстяка бешено раздувались, губы сжались и побелели. Его глаза светились даже не гневом – жестокостью.

– Я все понял – да, Ли, понял. – Толстяк замотал головой. – Ты хочешь сыграть крутого героя. Хочешь, чтобы все тебя превозносили, верили тебе и шли за тобой.

Лиам напрягся.

– Это не то, что… – взвинченно произнес он.

– Ладно, только как насчет тех, кто следовал за тобой в прошлый раз? – Толстяк быстро обшарил карманы штанов и достал знакомый сложенный листок бумаги. Пальцы Толстяка едва не смяли бумагу в комок. – Как насчет Джека, и Брайана, и Энди – всех? Эти парни тоже последовали за тобой, но теперь, когда они больше не вертятся под ногами, можно о них и забыть, так?

– Толстяк! – вскрикнула я, нырнув между ними. Лиам уже занес правый кулак.

Никогда раньше я не видела его в такой ярости. У Лиама покраснело не только лицо, но и вся шея.

– Почему бы тебе не признать, что все это делается ради самоудовлетворения, а не помощи другим людям? – ядовито заметил Толстяк.

– Думаешь… – У Лиама перехватило дыхание. – Думаешь, я не думаю о них каждую чертову секунду каждого чертова дня? Думаешь, я способен такое забыть? – Вместо того чтобы врезать Толстяку, Лиам ударил себя по лбу. Потом еще раз и еще, до тех пор, пока я не перехватила его руку. – Господи, Чарльз! – едва слышно выдохнул он.

– Я просто… – Толстяк прошел мимо, затем остановился и повернулся к нам. – Я ведь никогда тебе не верил, ты в курсе? – дрожащим голосом произнес он. – Ну, когда ты болтал про то, что мы выберемся из лагеря и вернемся домой целыми и невредимыми. Только поэтому и согласился написать это письмо. Я понимал, что большинству из нас не светит ничего подобного, если нас поведешь ты.

Лиам шагнул вперед. То же сделала и я, выставив обе руки перед собой. Нужно было не дать Лиаму натворить глупостей. Толстяк с шумом потопал в сторону общежития. Лиам снова подался вперед, но я уперлась ладонями ему в грудь. Он тяжело дышал, пальцы сжались в кулаки.