воображаемой окружности, он заключает, что там нет никаких тел, и поэтому он упорно отказывается верить в существование каких-либо тел за пределами восьмой сферы, вне которой астрономы его времени не допускали никаких других небесных сфер…

Но против этого восстает вся природа, возмущается всякий рассудок, это осуждают всякое правильное мышление и хорошо развитый интеллект.

Но, как бы то ни было, утверждение, что Вселенная находит свои пределы там, где прекращаются действие наших чувств, противоречит всякому разуму, ибо чувственное восприятие является причиной того, что мы заключаем о присутствии тел, но его отсутствие, которое может быть следствием слабости наших чувств, а не отсутствия чувственного объекта, недостаточно для того, чтобы дать повод хотя бы для малейшего подозрения в том, что тела не существуют.

Ибо если бы истина зависела от подобной чувственности, то все тела должны бы быть такими и столь же близкими к нам и друг к другу, какими они нам кажутся.

Но наша способность суждения показывает нам, что некоторые звезды кажутся меньшими на небе, и мы их относим к звездам четвертой и пятой величины, хотя они на самом деле гораздо крупнее тех звезд, которые мы относим ко второй или первой величине.

Чувство не способно оценить взаимоотношение между громадными расстояниями; из наших взглядов на движение Земли мы знаем, что эти миры не находятся на одинаковом расстоянии от нашего мира и не лежат, как это думают, на одном деференте".

Инквизиция уничтожила великого мужественного человека, мыслителя, философа и… поэта.

Не могу не познакомить Вас со стихами Джордано Филиппе Бруно, смерть которого сделала его по-настоящему святым.

Одна стрела пронзает сердце мне,

В одном пылаю я огне.

И лишь в одном раю я быть желаю.

Любовь, судьба и цель моих забот

Гнетет и манит, мучит и ласкает,

Амур безумный к красоте влечет.

Амур, что к истине влечет мой жадный взгляд,

Черно-алмазные затворы отпирает,

И божество мое сквозь очи вглубь впускает,

Ведет его на трон, дает ему уклад,

Являет, что таят земля, и рай, и ад,

Отсутствующих лиц присутствие являет,

Прямым ударом бьет и силы возрождает,

Жжет сердце и опять целит его стократ.

Галилео Галилей (XVII век)

«Я, Галилео Галилей, сын покойного Винченцо Галилея из Флоренции, 70-ти лет, самолично поставленный перед судом, преклонив колена пред их эминенциями, досточтимыми генерал-инквизиторами против еретической злобы во всем христианском мире, имея перед глазами святое евангелие, коего касаюсь собственными руками, клянусь, что всегда веровал, ныне верую и с помощью божьей впредь веровать буду во все, что святая католическая и апостольская римская церковь за истинное приемлет, что проповедует и чему учит.

Но так как я — после того, как мне от сего судилища сообщено было повеление, чтобы совсем оставил ложное мнение, будто солнце есть центр мира и неподвижно, земля же не центр и движется, и чтобы не смел держаться такого ложного мнения, не защищал его и не преподавал каким-либо способом или писанием, и после того, как мне указано было, что учение то противно священному писанию, — написал и напечатал книгу, в которой излагаю это осужденное уже учение и привожу с настойчивостью аргументы в его пользу, не давая опровержения оных, то подвергся посему суду, как сильно заподозренный в ереси, а именно, что держусь мнения и верю, будто солнце — центр мира и неподвижно, земля же движется.

Желая изъять из умов наших эминенций и всякого христианина-католика сие сильное, справедливо возникшее против меня подозрение, я с чистым сердцем и верою не ложною отрекаюсь от упомянутых заблуждений и ересей, проклинаю их и отвращаюсь от них и вообще от всяких заблуждений и сект, противных святой церкви.

Клянусь, что в будущем ни устно, ни письменно не выскажу чего-либо способного возбудить против меня подобное подозрение.

И если узнаю какого-либо еретика или внушающего подозрение в ереси, не премину донести о нем священному судилищу или инквизитору и ординарию того места, где буду находиться.

Клянусь, кроме того, и обещаю все епитимьи, наложенные на меня, или кои будут наложены, с точностью исполнять и соблюдать.

А если, сохрани боже, совершу что-либо противное сим моим обещаниям, протестациям и клятвам, то подлежу всем наказаниям и казням, кои священными канонами и другими общими и частными постановлениями постановлены и обнародованы против такого рода нарушителей.

Да поможет мне Бог и святое его Евангелие, коего касаюсь руками.

В удостоверение того, что я, Галилео Галилей, как выше приведено, отрекся, обещал и обязал себя, я собственноручно подписал сей акт и от слова до слова прочел его в Риме, в монастыре Минервы сего 22 июня 1622 года». [9, 40]

Вы познакомились с подлинным документом.

Галилео Галилей (1564–1642 годы) принадлежал к знатной, но обедневшей флорентийской семье. Отец его, Винченцо, известный музыкант, оказал большое влияние на развитие и формирование способностей сына. До 11 лет Галилей жил в Пизе, посещал там школу, затем семья переселилась во Флоренцию. Дальнейшее воспитание будущий ученый получил в монастыре Валломброса, где был принят послушником в монашеский орден. Здесь познакомился с работами латинских и греческих писателей.

В 1581 году Галилей поступил в Пизанский университет, в котором изучал медицину. Здесь он впервые познакомился с трудами Аристотеля, Евклида, Архимеда.

Увлеченный геометрией и механикой, он бросил медицину и вернулся во Флоренцию, где провел 4 года, изучая математику. Результатом этого периода жизни Галилея явились два сочинения по механике и геометрии, которые сразу принесли автору известность среди итальянских математиков.

В 1589–1610 годах, занимая кафедры математики в Пизе и Падуе, сначала не называя имени Коперника, Галилей впервые приводит доводы, опровергающие концепции Аристотеля, то есть начинает защищать теорию вращения Земли, делает фундаментальные открытия в механике и математике, и наконец становится убежденным последователем Коперника.

В 1609 году Галилей создает телескоп и, усовершенствуя его, добивается 32-кратного оптического увеличения.

В XIII веке английский алхимик и богослов Роджер Бекон провел четырнадцать лет в одиночной камере монастырской тюрьмы за связь с дьяволом, после того, как он изобрел очки. Человечество не узнало об открытии Р.Бэкона. Спустя четыреста лет Галилей повторил работы английского исследователя, но и теперь ожидать, что христианский мир обрадуется появлению телескопа, было наивно.

Попытки рассказать об изобретении согражданам не вызвали у них энтузиазма. В письме к другу Кеплеру Галилей пишет: "Посмеемся, мой Кеплер, великой глупости людской… Несмотря на тысячекратное приглашение, не