…С самого начала доверившись мужу, Инга искренне рассказала о своей жизни и тем самым стала зависимой от него. Теперь любой ее неверный шаг расценивался этаким отступлением от клятвы. Она словно приняла правила и оказалась в роли заведомо провинившейся, для обвинения которой неуравновешенному человеку достаточно любого слуха, сплетни.

А уж этого добра хватало! Кто-то умышленно накалял обстановку, подбрасывал анонимные письма. При чтении дела возникает множество вопросов. Считаю, сама концепция расследования была ошибочной, поведя по неверному пути.

…Упор был сделан на ревность – в показаниях Воронина, его родственников и друзей, в концепции всего следствия. Одновременно – очернение Инги. Следователь умудрился принизить вклад Инги в спорт, и это принижение вошло в обвинительное заключение. При этом усилили достижения Воронина, названного призером Олимпийских игр, которым он никогда не был. В решении Верховного суда РСФСР проникло даже, что мы с мамой, оказывается, вовсе не видели, как Воронин нанес удар ножом!

…Вообще нетрудно заметить определенную «режиссуру», и довольно умело проведенную, хотя и не совсем тонко. Возможно, убийство даже спланировали…

Часто в душе благодарю поклонников таланта Инги за то, что они помнят о ней и хранят свои впечатления и любовь. Я так говорю потому, что на протяжении многих лет я встречаю людей, которым сейчас уже по семьдесят и более, шестьдесят, пятьдесят, сорок пять… и которые прекрасно ее помнят, знают и всегда с теплотой отзываются о ней.

Инга очень влияла на людей, и вот это ее доброе отношение к людям передавалось им. Потому-то так люди хорошо помнят ее. Это взаимовлияние очень ценно в человеческом общении, оно является одним из замечательных свойств.

После трагедии, когда началось следствие, а потом судебное разбирательство, и еще два судебных процесса по поводу ее наследства, потребовалось узнать следственным органам, судебным органам, какое у нее богатство накоплено. Ну, естественно, люди помещают деньги в Сбербанк, чтобы скопить себе на крайний случай. И вот в Сбербанке на счете у Инги оказалось всего семь рублей! Ходили слухи, что у нее крупные суммы, а там – семь рублей. Она получала за выигрыши на чемпионатах мира, первенствах Советского Союза не очень большие, конечно, деньги, но в сравнении с доходами большинства граждан – приличные. Ее часто обманывали чиновники в выплатах. Ну, например, в Спорткомитете ей в свое время заявили, когда на чемпионате мира она завоевала три золотые медали на дистанциях и четвертую в многоборье: «Либо за дистанции мы заплатим, либо за многоборье». Хотя обязаны были заплатить и за то, и за другое. Она была молода, не очень-то разбиралась во всех этих финансовых вопросах, была нетребовательным человеком, вернее сказать, стеснительным, который мог бы потребовать произвести расчет законным образом.

Инга всегда очень скромно относилась к своим успехам. Она была под стать великому актеру, который не показывает зрителю, даже своим близким, как эта работа достается тяжело, и тем самым придает своим победам ощущение легкости. Как будто это очень просто, играючи достигается. И этим самым добавляется обаяние. И Инге, между прочим, очень помогал в спорте артистизм. Я думаю, что в будущем, когда кто-нибудь специально и очень глубоко исследует спортивную деятельность, одним из наиболее главных факторов победы выдающегося спортсмена станет та или иная прозаическая черта, которая, кажется, к спорту и отношения не имеет.

Я думаю, что Инга являла собой пример выдающейся спортсменки будущего. Ну вот взять хотя бы такой факт. Ее успехи на первенствах мира, – а она, повторяю, четырежды становилась сильнейшей по сумме классического многоборья, то есть четырежды абсолютной чемпионкой, – и в 2016 году остались среди отечественных спортсменов непревзойденными, а уже прошло со времени установления этого достижения пятьдесят лет!

Помню, в Сарапул, на юношеское первенство страны по конькобежному спорту, я был командирован от журнала «Физкультура и спорт». Меня там должен был встретить тогдашний тренер сборной страны по РСФСР Борис Цыбин. В Москве мы с ним созвонились, я сказал, что я там буду, и он обещал меня встретить. Когда я туда приехал, Борис Цыбин приготовил мне валенки и сказал: «Вот будешь выходить на лед, надевай обязательно, а то замерзнешь». Это действительно было кстати. Заранее он заказал мне номер в гостинице, а по приезде вечером в мой номер пришли Борис Цыбин, другой тренер Всеволод Васильевич Гришин, еще несколько спортсменов. И я понял, что это была дань уважения памяти Инги. Мне это очень было приятно.

Пятидесятилетие Инги со дня ее рождения не отметили ни телевидение, в которое я обращался (это было в 1986 году), ни «Комсомольская правда». К ее шестидесятилетию (это было уже в 1996 году) два издания, газета «Советский спорт» и журнал «Физкультура и спорт», куда я принес материалы об Инге, отвернулись, отказались публиковать. Это те самые издания, которые когда-то захлебывались в восторге от ее побед. А сейчас отвернулись. Скажу о тех газетах, которые с удовольствием, без всякого нажима, по первому сигналу, только я напомнил об этом, сразу же приняли материалы и мгновенно напечатали их без единой помарки, без единого исправления, с которым я мог бы быть не согласен как автор. Это газеты «Вечерний клуб», «Вечерняя Москва», «Известия», «Независимая газета», «Российская газета». Могу также сказать, что замечательно поработали радиожурналисты и тележурналисты. Из радиостанций я хотел бы в первую очередь отметить спортивную редакцию «Маяка». Там откликнулись сразу же и Борис Губин, заведующий этой редакцией, и ведущий, сделавший передачу об Инге, Александр Курашов. Далее – «Радио-1», радио «Надежда», радио «Юность», «Радио России». Им большой поклон, большое спасибо. Они действительно по-настоящему помнят и любят Ингу. Только я позвоню одному, другому, как тут же: «Как же, как же, конечно, конечно, даже никаких разговоров, она заслуживает передачи…» Теплые слова хочу сказать в адрес спортивных редакций ТВ-6, «Московского телетайпа». Это доставило людям массу впечатлений и добрых воспоминаний. Болельщики конькобежного спорта, любители спорта хорошо помнят Ингу. Молодые люди, возможно, впервые познакомились с этим именем, пополнили свои познания об истории спорта и об отдельных ее героях, может быть, что-то запало в их сознание благородного, возвышенного. А опять не проявил внимания, второй раз уже, Александр Иваницкий из спортивной редакции РТР. Десять лет назад, на пятидесятилетие Инги, он также не отреагировал на то, что я его просил помянуть Ингу. Точно так же он не помянул ее и на шестидесятилетие, о чем я его просил лично по телефону и даже представил материал.

На 65-летие Инги я вновь напомнил о ней по радио «Маяк». Эту передачу мы провели вместе с радиожурналистом Юрием Дарахвелидзе. Судя по звонкам, слушатели проявили интерес к ней.

Радуют, как всегда, письма болельщиков, которые нередко перечитываешь. Вот письмо от свердловчанки Г. Л. Проценко нашей маме Анне Михайловне Артамоновой – я хочу привести его первым в данной подборке:

«Я всегда буду помнить прекрасный мартовский день 1964 года. Инга, собранная и подтянутая, вышла на лед, и по трибунам будто прошел ток, она сразу приковала к себе внимание, она умела это делать. Она выходила как актриса, и каждая дистанция была для нее страстным монологом. И даже если она приходила второй, она оставалась главной героиней. Слишком уж большой заряд своего внутреннего «я» она несла в себе, несла, чтобы подарить его всем. Она умела всех вовлечь в игру, и потому за нее всегда болели больше, чем за любую другую спортсменку. Она сумела перешагнуть грань спорта, с его потом и натруженностью; казалось, что ей все дается легко, и люди при соприкосновении с ее чудом чувствовали и в себе новые силы, и именно поэтому она была всем понятна и доступна, как песня, как большой праздник… Инга прекрасно сочетала в себе все лучшее человеческое, она, может быть, порой даже торопилась жить, но как знать, может быть, она чувствовала, что ей будет отпущено только 29 и надо успеть все. И она успела больше, чем некоторые это делают за 80 лет».