Как пояснил бизнесмен, ключ от его кабинета есть только у него самого и у старшего менеджера. Кроме них, доступ туда имеет только уборщица. Грушевский ей лично дверь открывает и сам же закрывает, когда женщина заканчивает уборку. Посторонних в его отсутствие там в принципе быть не может, а своему менеджеру Шкиль доверяет, поэтому уверен, что тот не стал бы ковыряться в его вещах.

— Тем более в компьютере, — закончил свой рассказ бизнесмен. — Семен Тимофеевич у нас несколько далек от компьютерных технологий. Конечно, уверенным пользователем его можно назвать, но не более того. При малейших сбоях своего компьютера он тут же бежит к нашим специалистам — сам не в состоянии даже элементарные проблемы исправить.

— А вы неплохо осведомлены о работе своих сотрудников, хотя и бываете в клубе не дольше трех часов, — хмыкнул Лев.

— Даже три часа там редко провожу, — расплылся в улыбке Шкиль. — Впрочем, при современных технологиях большего и не нужно. Пройдемте со мной.

Он поднялся с кресла и поманил Гурова за собой. В одной из смежных комнат, где не было ни одного окна, оказался целый компьютерный центр, одну из стен которого занимали мониторы. На некоторых из них сменялись какие-то графики, другие показывали новости различных информационных каналов, а большинство передавали изображения с камер видеонаблюдения — у подъезда и с лестничной площадки квартиры Шкиля, с Шереметьевской, а также из помещений ночного клуба. Даже быстрого взгляда Гурову хватило, чтобы определить, что камер видеонаблюдения нет в самом рабочем кабинете Шкиля и в коридоре, который к нему ведет.

— Камеры в кабинете и коридоре не поставили для того, чтобы кто-то случайно не подсмотрел, чем вы там занимаетесь и кого к себе водите? — поинтересовался он у бизнесмена.

— И да, и нет, — улыбнулся Шкиль. — Во-первых, некоторые мои партнеры и клиенты являются людьми весьма подозрительными и ни за что не станут обсуждать свои дела в том помещении, где есть видеонаблюдение. А во-вторых, вы правы. Совсем необязательно знать кому-то, в том числе и моим домашним, чем я занимаюсь на работе. К тому же любую систему видеонаблюдения можно взломать, а я не хочу, чтобы кто-то копался в моей личной жизни.

— Но вести наблюдение за сотрудниками подобные убеждения не мешают?

— Все они прекрасно осведомлены, что в помещениях установлены камеры, — пожал плечами хозяин квартиры. — Это просто бизнес, и ничего личного.

— Не мой курятник! — отмахнулся Лев. — Что вы знаете об Алексее Горбачеве?

— Понятно, — вздохнул Шкиль. — Я так и думал, что из-за него у меня когда-нибудь будут неприятности… Давайте пройдем в гостиную, там удобнее беседовать.

Когда они вернулись обратно и снова сели в кресла, Шкиль сказал, что в части исполнения обязанностей он к Горбачеву претензий не имеет. Парень старательный и пунктуальный. Никогда не опаздывает, делает только то, что ему говорят, лишних вопросов не задает и прибавки к гонорарам не выпрашивает. В общем, идеальный исполнитель, если бы не одно «но»: бизнесмену очень не нравилось, что его посыльный заводил слишком много знакомств в самых различных кругах. Причем умудрялся делать так, что все его приятели и приятельницы относились к Горбачеву с симпатией, а партнеры даже слегка завидовали Шкилю, что у него есть настолько исполнительный и расторопный сотрудник.

— Я всегда был уверен, что Горбачев темнит и мутит воду втихую, и это мне когда-нибудь боком выйдет, — закончил свои объяснения бизнесмен. — Значит, вы утверждаете, что он замешан во всех тех преступлениях, которые вы перечисляли, или вы меня просто, извините за жаргон, на понт взяли?

— Во-первых, я ничего не утверждал, — ответил Гуров. — Во-вторых, думаю, вам нужно напомнить правило о том, кто именно задает вопросы в разговоре со следователем, а в-третьих, «брать на понт» — не мой курятник. В тех играх, в которые я играю, блеф часто бывает неуместен и опасен.

— Понял вас, — быстро согласился с ним Шкиль. — Что-то еще вас интересует?

Гуров считал, что достаточно хорошо разбирается в людях, чтобы уметь отличать ложь от правды, и сейчас был уверен, что бизнесмен ему не врет. Правда, все доказательства указывали на то, что почту, отправляемую Симутенковой, могли читать только два человека — сам Шкиль и его менеджер Грушевский. Возможно, его не убедили бы заверения бизнесмена в том, что ни он, ни его помощник не имеют никакого отношения к этим письмам, если бы не камеры видеонаблюдения. Точнее, их отсутствие в кабинете Шкиля и в коридоре, ведущем к нему. Именно это говорило о том, что к рабочему компьютеру бизнесмена мог получить доступ кто угодно, умеющий обращаться с техникой, и Горбачев вполне мог быть этим человеком.

На самом деле, со стороны пока неизвестных полицейских-шантажистов это мог быть очень умный ход. Зачем им «светиться» и самим получать электронную почту, если за них это мог сделать кто-то другой? Поручи они эту обязанность Горбачеву, и он становился единственной ниточкой к этим личностям. А одну нить всегда оборвать легче, чем целый пучок. Получалось, чем ближе Гуров подбирался к Горбачеву, тем в большей опасности тот оказывался. И эту ситуацию нужно было как-то менять. А пока нужно было убедиться в том, что люди, которые устанавливали защиту на компьютер хозяина ночного клуба, сами не имели к нему доступа.

— Дайте мне адрес фирмы, устанавливавшей вам компьютерные программы, — потребовал Лев и, получив желаемое, распрощался с хозяином квартиры.

Несмотря на то, что в серийном ограблении квартир стало появляться все больше зацепок, пазлы этого дела никак не хотели складываться в общую картину, и нестыковок в найденных доказательствах, казалось, было больше, чем реальных зацепок. Пока единственным звеном, связывающим историю с шантажом Полины Симутенковой и ограблением дома ее отца, а вместе с ней и с другими квартирными кражами, оказался Дмитрий Борисович Нечаев — компьютерный гений, взломавший базу данных сотового оператора. Но и в этом случае пока получалось, что он лишь косвенно относился ко всем этим делам.

Поначалу Гурова разочаровал визит в фирму Олега Иванова. В «Guard service» ему не могли ответить, кто именно из специалистов устанавливал защиту на компьютерах ночного клуба, поскольку подробный персональный учет рабочего времени сотрудников и поставленных перед ними задач компьютерщики не вели. Руководство фирмы могло лишь сказать, когда именно выполнялись работы и что сотрудники делали с компьютерами заказчика, а вот кто именно выполнял эту работу, установить было невозможно. Гурову не оставалось ничего другого, как потребовать от «Guard service» полный список сотрудников. И даже тех, кто по каким-то причинам уволился из фирмы в период после того, как на компьютерах Шкиля в последний раз обновили защиту и пароли. И вот тут нашлось кое-что интересное. В списке сотрудников «Guard service» оказался Дмитрий Нечаев. Тот самый, кто некогда украл базу данных сотового оператора.

Это совпадение не могло не заинтересовать Гурова, и он тут же потребовал от Суркова собрать на вышеуказанного Нечаева полное досье, но тут его снова ждало разочарование — компьютерный гений, получивший срок за кражу базы данных и год назад освободившийся, нигде и никак не пересекался ни с одним фигурантом дел. В том числе, и с Горбачевым. По крайней мере, официально подтвердить их контакты друг с другом не удалось. Казалось, у них даже общих знакомых не было.