Неслабое дело. Если верны ее догадки – дело вырисовываетсяпрактически подсудное. И впрямь – целая шайка работает. Шайка из пяти человек.А Носачев, интересно, тоже в деле? Или так, случайно примазался?

Тогда он рискует, ох, рискует… Дружки у него – один другогокраще. Не убьют – так в психушку упекут, им это устроить раз плюнуть.

Самое время, между прочим, поговорить обо всем этом со ЛьвомМуравьевым! Что ж Сан Саныч не звонит, не зовет на свиданку с приятелем?

Алёна набрала номер соседей – никого нет. А сотового СанСаныча она вчера по глупости не спросила, вот жалость!

Между прочим, Капа может его знать. А почему бы и нет? Вовсяком случае, за спрос денег не берут, а Алёне так и так надо повидаться с нейи с Костей.

Алёна подошла к двери, открыла ее – и вскрикнула отнеожиданности: на пороге стоял Юрий Литвиненко.

– Привет!

– Привет, – прошептала она, охрипнув от неожиданности. – Тыздесь что…

– Да ты с ума сошла? – крикнул Юрий сердито. – Почему трубкуне берешь?

– А мы что, уже окончательно перешли на «ты»? – неудержалась от ехидства Алёна.

Юрий запнулся.

– Извините. Это я от беспокойства, честное слово. Иззвонилсявесь: и вчера, и сегодня… Почему трубку не берете? То не берете, то занято увас мертво, а мобильник вообще отключен… – Улыбнулся обезоруживающе. – А выпротив, чтобы мы перешли на «ты»?

– Не люблю преждевременной фамильярности – ни в устной, ни…в письменной форме.

– Учту, – кивнул Юрий. – Можно войти?

– Извините, но я хотела ненадолго уйти… к соседке.

– Я буквально на минуточку. – Юрий бесцеремонно отодвинулАлёну и вошел. – Я хотел поговорить с вами , но не через порог ведь. Говорят,это к расставанию – через порог говорить.

– А вам что, не хочется со мной расставаться? – сновасъехидничала Алёна.

– Пока нет. – Юрий захлопнул дверь.

Взял Алёну под локоть и провел в комнату:

– Да мне и в самом деле надо поговорить с вами! Сядьте-ка!

Она опустилась на край дивана.

Юрий подошел к окну, выходящему во двор.

– В прошлый раз я не обратил внимания, куда ваши окнавыходят. Чудесный двор! Бузина еще только начинает цвести, но запах такойсладкий, его ни с чем не перепутаешь!

– Это жасмин, – пояснила Алёна. – А бузина с той стороны, сИжорской.

– Да? – со странным выражением спросил Юрий.

– Да, это точно, – сказала Алёна, словно о чем-то оченьважном.

– Поня-атно…

– Мне тоже.

Его глаза сузились.

– Вот оно что… тогда получается… – Он отвел глаза от Алёны,глянул на компьютер.

Подошел. Уставился на экран.

Алёна знала, что он там видит: перевод второго письма. Онане закрыла программу!

Сдавленно вздохнула.

Успеет вскочить, выбежать в коридор – или он поймает?

Нет. Не успела! Юрий отошел от компьютера и медленноопустился в кресло напротив, закинув одну на другую длинные ноги. Мокасины нанем были размера сорок шестого, не меньше, изрядно стоптанные и запыленные.Джинсы под коленками жеваные, снизу обтрепанные до ниток и с застарелой грязьюна штанинах.

Куртка какая-то… явно ему большая, потертая джинсоваярубашка…

Не отличается этот господин аккуратностью, что и говорить. Иволосы в хвостик собирает, похоже, потому, что лень их часто мыть, а вовсе неради соблюдения стиля. Не помешал бы этим волосам «Head and shoulders»! А ещелучше – элементарный дешевый майонез «Провансаль»: радикальное средство отперхоти!

Юрий сплел длинные пальцы и улыбнулся.

То ли готовится что-то сказать, то ли ждет, что начнет разговорАлёна.

Много чести!

Его кресло стоит у самой двери. Не проскочить – перехватит!Так что теперь тебе остается одно: тешить свою гордость, которая и не дала тебеудрать.

Ну как же! Это ведь ниже твоего достоинства!

А ведь ты успела бы, успела! И в квартиру его могла бы невпустить – вытолкнула бы за дверь, захлопнула бы ее, подняла крик…

Если бы да кабы, во рту бы выросли грибы, и был бы это нерот, а целый огород!

Правильно говорил тот противный таксист: будь проще…

Буду. Если повезет.

– Ну, я вижу, ты всё знаешь… – протянул Юрий, указав легкимкивком на компьютер.

– Не всё, но кое-что, – сказала Алёна тихо. Боялась, чтоголос задрожит, если она заговорит хотя бы самую чуточку громче.

– А что… – Он прищелкнул пальцами. – Что тебя навело намысль?

– Ну конечно, упоминание о красном свете! – честнопризналась она. – Я никогда не иду на красный. У меня фобия какая-то, честноеслово. И улицу где попало не перехожу. А ты… – Она запнулась, но тут жепродолжила: – А ты меня в тот вечер, когда мы шли с передачи, дважды на красныйтащил. Ты не дальтоник, случайно?

– А, так мы все-таки перешли на «ты»? – Светлые, холодныеглаза его откровенно смеялись. – И правильно, это сближает. Нет, я недальтоник, я вполне нормальный. Но какой смысл ждать зеленого света, еслидорога пуста и никто не мешает? И, главное, никто не увидит, как ты перейдешьее на красный свет…

– Ага, – кивнула Алёна. – Я так понимаю, это принцип жизни«Робеспьера»? В том смысле что если можно что-то устроить безнаказанно, то этонужно устроить? И плевать на правила и на людей?

– А ты на котором письме остановилась, на втором? Или прочлатретье и четвертое? – весело спросил он.

– Только два первых.

– Ну-у… – разочарованно протянул Юрий. – Так ты, значит,ничего не знаешь, только предполагаешь! Я в последних двух письмах вообще всёрассказал и по полочкам разложил, даже думать не надо!

– Так это ты их посылал, да? У меня мелькнула такая мысль… АМОН, ну, Олег, знал об этом?

– А зачем ему лишние проблемы? – пожал плечами Юрий. – Япросто воспользовался его электронным адресом, чтобы тебя посильнее запутать.