– Первым может стать любой…

Беседа окончена. Знакомство состоялось. Сергей Павлович приглашает нас в цех».

Считается, что именно во время той исторической встречи Сергей Королёв не только впервые увидел Юрия Гагарина, но и выделил его среди других. Тот действительно запоминался, оставляя приятное впечатление открытым дружелюбным выражением лица, широкой белозубой улыбкой. Но Гагарин не был бы Гагариным, если бы не сумел обратить на себя внимание по-особенному. Причем делал он это по наитию, без задней мысли.

Обратимся к воспоминаниям Олега Генриховича Ивановского, ведущего конструктора корабля «Восток» (цитирую по интервью, которое он дал радиостанции «Маяк» 3 марта 1984 года):

«Это был обычный рабочий день. Я был в цехе сборки. Крутился как раз с этим кораблем, с его подготовкой – этого корабля. ‹…› И вдруг по радио, по громкой связи, а такая трансляция у нас была установлена для того, чтобы объявления какие-то делать и вызовы, по пролетам цеха разнеслось: „Ведущему конструктору срочно зайти в кабинет начальника цеха“. Ну, когда такие объявления делались, то мы уже знали, что это что-то серьезное, потому что просто так такие вызовы не объявляли. Я поднялся на второй этаж, по „бытовке“ зашел в кабинет Владимира Семёновича Петрова – начальника цеха, и, когда я туда вошел, я сразу заметил, что его девушка-секретарша с большим почтением держала в руках снятую трубку телефона. И по тому, с каким она почтением держала ее в руках, я почувствовал, что, наверное, звонит СП. ‹…› Подношу трубку к уху, слышу голос Сергея Павловича: „Как у вас дела?“ Я говорю: „Сергей Павлович, дела идут по плану, как намечено. Привезли кресло, и мы готовим сейчас его к установке в корабль“. Он говорит: „Подождите. Пока ставить не надо. Я сейчас приду вместе с хозяевами“. Причем именно интонационно он так подчеркнул: „с хозяевами“. „Но только прошу вас, лишнего шума чтобы не было. Вы меня поняли?“ Я говорю: „Понял, Сергей Павлович“. Щелк, трубка положена. Действительно, в этот день нам привезли кресла. Кресла пилота. ‹…›

И, вы знаете, началась необычность происходящего… Именно в этот период. Может быть, с этого самого обычного приема техники, может быть, тогда, когда впервые Фёдор Анатольевич Востоков, ведущий конструктор, который на смежной фирме вел работы по креслу, скафандру и всему тому, что космонавта окружало, вот с этого момента, когда он к нам привез это самое творение своего коллектива. Мы впервые получили кресла в свое распоряжение. Уже не для Стрелки-Белки кресла, не для манекенов, как их звали: „Иваны Ивановичи“, а кресла для пилота, кресла для человека. Вот в этом уже была какая-то необычность.

После этого звонка Сергея Павловича прошло, наверное, минут тридцать-сорок. Естественно, я эту информацию о том, что ожидает нас, не стал ни до кого доводить, поскольку Сергей Павлович предупредил, чтобы шуму не было. Сказал только начальнику цеха: „Владимир Семёнович, имей в виду, что сейчас приедет Сергей Павлович с гостями“. Сам я пошел к кораблю. Минут через тридцать пять, наверное, через сорок, в цех открывается дверь, и в двери я заметил группу товарищей. Во главе этой группы, в середине, шел Сергей Павлович в белом халате, накинутом на плечи, как обычно он это делал: порой надевал его в рукава, а порой накидывал на плечи. ‹…›

Я почувствовал по реакции рабочих, сборщиков, монтажников, что они тоже поняли, что что-то происходит сейчас, в этот момент. Обычно, когда приходил Сергей Павлович, то всё внимание уделялось его персоне, все смотрели только на СП. Это было совершенно естественно. ‹…› А тут, представляете себе, такая оригинальная реакция, что в основном взгляды все были устремлены совсем не на Сергея Павловича, а вот на этих симпатичных ребят, которые вместе с ним зашли.

Повторю, фамилии нам их не были известны, мы не знали, „кто есть кто“ и кого как зовут, какие там у них заслуги, какие звания даже. Они были в белых халатах. Были они в военной форме, в летной форме, но погон не было видно, потому что они были закрыты халатами. Я с Владимиром Семёновичем, начальником цеха, пошел навстречу. Сергей Павлович приостановился, представил нас: Владимира Семёновича – как начальника цеха главной сборки, и меня – как ведущего конструктора. Затем все вместе мы подошли к кораблю. Сергей Павлович начал ребятам рассказывать об основных характеристиках корабля. Потом, очевидно, ему нужно было по каким-то другим вопросам отойти. Он прямо сказал: „Дальше вам ведущий конструктор расскажет всё, что вас будет интересовать. Задавайте ему вопросы, спрашивайте. Он вам на все ваши вопросы ответит“. Ну вот, так и произошла эта первая встреча. Был ли среди них Гагарин, я в тот момент, естественно, не знал. ‹…›

Кресло мы не успели установить. Его установили как раз в конце этого разговора, когда подошел Сергей Павлович и сказал: „Давайте мы сейчас приостановим поток ваших вопросов, потому что у нас будут специально организованы для вас занятия. Вы будете специально изучать материальную часть корабля, его устройство, все его характеристики. Будете учиться управлять этим кораблем, сидеть в нем, осваивать всю его аппаратуру и всё остальное. Невозможно в течение одной беседы всё рассказать. Это просто ни к чему“. Ну, а один из них, такой симпатичный паренек, задал мне вопрос: „Что, и экзамены будете у нас принимать?“ И вот тогда впервые я услышал имя „Юрий Алексеевич“. Сергей Павлович, обращаясь к этому самому симпатичному молодому человеку, сказал: „Да, Юрий Алексеевич! А что вы думаете? Закатаем вам двойку, и вот будете знать, как учиться в космос летать“. Впервые было произнесено имя Юрия Алексеевича. Честно скажу, на меня это не произвело впечатления. Подумаешь, ну „Юрий Алексеевич“. С ним такие же ребята были, еще шесть человек. ‹…›

И потом [Сергей Павлович Королёв] говорит: „Сегодня по плану должны были ставить кресло в корабль. Мы сейчас отойдем, дадим возможность поставить это кресло, а потом я предлагаю вам: кто хочет, может посидеть в корабле“. Товарищи отошли в сторону. Сергей Павлович отошел с ними. Мы быстренько кресло поставили на место. Подняли его краном на уровень люка корабля, вдвинули по полозкам на то место, где ему полагалось быть, подставили площадочку, на которую нужно было подняться. Высота, в общем-то, очень приличная, когда на подставке вертикально стоит корабль. Ребята по очереди туда поднялись. ‹…› Глаз задерживался как-то невольно на этом молодом симпатичном пареньке. И когда Сергей Павлович сказал: „Ну, что же, давайте попробуем“, – тот: „Сергей Павлович! Можно, я первый?“ – „Пожалуйста, Юрий Алексеевич“. И он в одних носочках, без ботинок, сняв китель, подтянулся, ноги закинул в люк корабля, потом в кресло и плавно в него опустился. Я прекрасно понимаю, что, наверное, уйма переживаний в тот момент у него пронеслась, потому что он впервые почувствовал себя в кабине какого-то совершенно необычного летательного аппарата. И, наверное, каждый из них в этот момент мечтал о своем первом полете. Не мог об этом не мечтать. Не мог».

Стремление Юрия Гагарина быть впереди, быть лучшим, испытать нечто новое подтолкнуло его преодолеть скромность и вызваться первым опробовать «Восток». Конечно, такое не забывается. С этого момента Королёв стал приглядываться к Гагарину, мысленно примеряя на него мундир человека, который навечно войдет в историю. И, очевидно, полученный образ ему понравился. Всем участникам встречи главный конструктор подарил на память копию вымпела «Луны-2».