рассказывал, что он был (под фамилией Коваленко, под которой я его знал) Политкомом 3 армии и шпионом ея, имевшим поручения в штаб Григорьева, причем узнавал важные тайны Григорьевцев. Кроме того Коваленко пользовался большим влиянием в Штабе Крепостной зоны в Харькове, имел всюду свободный пропуск. Я подозреваю, что он имел очень большие связи и в Москве, всех легальных анархистов, в том числе и Павлова, он хорошо знал и беспощадно ругал, впрочем называл Павлова не сволочью, а просто тряпкой. Зачеркнуто на 3-й странице показаний: «через организацию максималистов», и надписано: «посредством записки на имя Петракова» по просьбе моей.

Д.М. СУНДУКОВ

19 января 1920 г. СУНДУКОВ Дмитрий Александрович

400 тысяч остались [суммой] неделеной между анархистами и максималистами часть по уговору между Петраковым и обоими анархистами (Глагзоном и Барановским). В Туле из денег, взятых с экса, остались следующие суммы: 1) 400 тысяч спрятаны Яшей Глагзоном и Барановским, они должны были сказать мне, где лежат деньги, но не сказали, уехали в Москву. Взяли ли они их или оставили в Туле – не знаю. Взяли ли они свои доли, или нет – тоже не знаю, кажется, оставили в Туле. 2) Из моей доли осталось около 125 тысяч, затем 100 тысяч Тульской организации, 50 т. для Никиты Титова и 25 тысяч для Журавлева. 3) 350 тысяч остались Тульским анархистам, о судьбе их ничего не знаю – Когда мы с Колодовым собирались в Самару, то я заехал в Тулу взять нужное КОЛОДОВУ для семьи 50 тысяч, и взял в организации 100 тыс. рублей. Титов не знал, где они зарыты (об этом знал один я) и отказался взять для себя (он был болен) даже небольшую сумму денег. Из взятых мною 100 тысяч я 50 тысяч передал Колодову (он их отдал семье), тысяч 10 истратили мы с ним на прожитие, остальные привезли в Москву. В Москву же привез Прохоров около 145 тысяч числа 29-го октября, когда у нас уже наступало безденежье. Мы рассчитывали на них для Украины, но они куда то исчезли. Таким образом, Тульская организация истратила всего 35, да еще из них выдала мне 10 тысяч, когда я ехал в Москву. Когда я в Тулу [приехал] за деньгами числа 26-го октября и убедился, что мне вести их опасно, то открыл их и передал их М. ТИТОВУ, который и отдал их Прохорову, приехавшему числа 27 на другой день. Михаил Титов знал о готовящемся эксе, никаких мер для его предотвращения не принимал, но к деньгам не касался и не тратил их ни на себя, ни на Тульскую организацию. Бак не знал об эксе ни до, ни после, но догадываться, разумеется, мог, хотя ни с кем об этом не говорил. Пестов же понятия не имел ни о чем и даже подозревать не мог об эксе или деньгах. Морозов был хозяином квартиры (комнаты), в которой происходил мой разговор со Звериным, он мог не слышать отдельных фраз, но общее содержание разговора ему, разумеется, вполне известно. Как зовут Кокоулина не помню, возможно, что Кириллом, но я не уверен. От Колодова я в середине октября слышал, что ему предлагали работать в группе, которая, как я понял, должна была бы работать прямо от Центральн[ого] Совета и притом не на юге, а здесь. Относительно группы, которую Морозов называет «южной», я знаю очень мало, собственно только слышал о ней. Данилин собирался ехать с нами (мы решили его взять, т. к. он как интеллигент мог быть нам полезен) и документ для его поездки есть в числе документов за подписью Колодова, изготовленных в августе, для поездки в Киев. Глагзона мы хотели взять с собой, как самого честного и боевого среди Тульских анархистов, желая его предохранить от разлагающегося влияния анархистских шаек. Но он, попав в общество Соболева, определенно пристал к нему и ушел к подпольникам, его документы от ВЦИК на право перехода фронта я порвал. Под фамилией Дмитровского должен был ехать Петраков.

Прочитал Дм. СУНДУКОВ

Допрашивала Рославец 19/I-1920 г.

Телеграмма

Срочная. Шифром

ТУЛА

ПРЕДГУЧЕКА КАУЛЮ

Прошу прекратить всякие допросы СУНДУКОВА Точка Как только позволит здоровье пришлите его немедленно в Москву Точка Нового материала касающегося Тулы больше нет Точка Приговоров по делам левых эсеров максималистов и анархистов прошу в Туле не выносить и в исполнение не приводить, а все дела законченные следствием направлять Москву В.Ч.К. оставляя арестованных в Туле до распоряжения

Предвечека

ПОКАЗАНИЕ

15/XII 1919 года

Никита ТИТОВ, знавший и готовившийся к экспроприации Патронного Завода (он должен был сказать, когда повезут деньги) был начальником Охраны Патронного Завода, максималист. Он согласился на это дело только потому, что знал, что часть денег пойдет для организации максималистов, другая для подпольной работы на Украине; Нестроев знал о существовании нашей «украинской группы» вероятно с момента нашего приезда в Москву после экса. Когда штаб народнического объединения вел переговоры со штабом Южфронта о работе в тылу Деникина, Серебряков, между прочим, предложил взрыв моста за Белгородом. Нестроев, который вместе с Забицким был там от максималистов, вел об этом акте переговоры с Петраковым, желая использовать нашу группу, но мы отказались, т. к. уже вели переговоры со Светловым об акте на самого Деникина. Когда Зверин вел со мною и другими товарищами переговоры на квартире Морозова, то конкретное его предложение сводилось в сущности к предложению организовать экспроприации, хотя прямо он этого и не сказал; он говорил, что на конференции было принято осуществление особых групп для борьбы всеми средствами и под любым флагом, лишь бы осуществились задачи максимализма, такие группы должны были создаваться во всех городах а объединять их работу должно центральное конспиративное бюро. Когда я спросил какова же роль этих групп – эксы и подпольные прокламации, он ответил утвердительно, и я тогда отказался. Отказались и другие товарищи, там присутствовавшие. Тут же Зверин требовал от нас, чтобы мы избрали особое лицо для сношений с конспиративным Бюро и получения директив, но мы отказались. После повторных требований подобного рода Центральный Совет, по словам Петракова, в виду нашего отказа подчиняться его контролю потребовал роспуска нашей группы, что Петраков и исполнил (в ноябре месяце)

прочитал Дм. СУНДУКОВ

ГАРФ. Ф. Р-1005. Оп. 1а. Д. 151. Л. 27-30об.

5. Протокол допроса в МЧК

1. Фамилия Евстифеев (Прохоров)

2. Имя и отчество Николай Иванович (Алексей Михайлович)

3. Возраст 27 лет

4. Происхождение из крестьян

5. Местожительство Дмитровка, 13.

6. Род занятий строительный рабочий

7. Семейное положение холост

8. Имущественное положение

9. Партийность С-р. максималист