ты так думаешь на самом деле, мы можем перестать работать над этой книгой прямо сейчас. Я твердо верю в то, что виновный заслуживает наказания, и считаю, что ты получил по заслугам. Так что если ты видишь во мне лишь средство вырваться отсюда, то я уйду сейчас же и никогда не вернусь. Но если мы продолжим встречаться, ты окажешь мне и, возможно в расчете на будущее, себе услугу, если больше не будешь заикаться о своих планах».

Мы буравили друг друга взглядом, и я было уже подумал, что мои слова поставят точку в наших отношениях, чего мне хотелось меньше всего, хотя я и знал, что должен был расставить все по местам. Но Мэнсон сказал мне с улыбкой: «Знаешь что, приятель? Ты был честен со мной, и я тебя не виню. Я больше не допущу, чтобы мою жизнь тиражировал какой-нибудь сукин сын. Я позволил это в шестьдесят девятом, и посмотри, чем это обернулось для меня. В любом случае не забывай сюда дорогу. Ты чуть ли не единственный нормальный человек, с которым у меня есть возможность поговорить. Мне не перестают твердить о том, какой я сумасшедший, но парни, с кем меня заперли в изо [изолированная зона], по-прежнему убеждены, что я именно такой, как меня описала Сэди. Они еще сильнее, чем ребятишки на воле, хотят верить в то, что я кто-то вроде бога. Я так часто это слышу, что порой сам верю в это, причем с такой силой, что начинаю думать, что мир должен поклониться мне в ноги и просить прощения. Прощения не за то, что они сотворили со мной, а за то, что они делают сами с собой.

Может, этой твоей книге суждено было появиться на свет. Может, какой-нибудь Бог выпустил меня в мир, чтобы я прожил именно такую жизнь, а потом привел ко мне тебя, чтобы ты написал об этом книгу, а мир мог взглянуть на себя. Я всего лишь отражение зла, засевшего в сознании тех, кто создал из меня чудовище и продолжает подсовывать этот миф детям, не знающим ничего лучшего».

Если судить по напыщенному тону этих заявлений, мне кажется, что они в какой-то степени проливают свет на причины, побудившие Мэнсона разрешить этой книге выйти в свет. Он чувствовал себя обязанным за наше общение в прошлом, но за его ответной благодарностью стояло желание дать другим людям возможность увидеть его таким, каким он видел себя сам. И потому эта книга соответствует «настоящему» Чарльзу Мэнсону настолько, насколько вообще возможно. В процессе сбора материала для книги Мэнсон часто повторял мне: «Я у тебя в долгу, ведь ты позволяешь мне жить». Говоря, что он у меня в долгу, Мэнсон, наверное, подразумевал не только меня, а общество в целом, имея в виду, что его не казнили.

Но даже с появлением книги Мэнсон все еще колеблется, каким «Чарли» он хочет быть в глазах людей. Он как-то сказал мне: «Слушай, тебе не надо было писать обо всем, что я тебе рассказал. Ты полностью раскрыл меня. Вся чушь, которой окружной прокурор кормил мир, была моей скорлупой. Она обессмертила меня и кое-что мне давала. Это моя защита. Ты ходил по этим коридорам, ты знаком с заключенными, с которыми я живу бок о бок, а у них в почете лишь самые отъявленные мерзавцы». Я напомнил ему, что он сам почувствовал невозможную тяжесть этой скорлупы и устал таскать ее на себе. «Все так, приятель, — ответил Мэнсон, — но ведь когда-то я был Богом для кого-то из тех ребят».

«Бог», которым он, возможно, был для своих последователей, обернулся чудовищем для всех нас. И все же Мэнсон лишен каких-либо сверхчеловеческих способностей — и божественных, и демонических. Образ «самого опасного человека на земле» плохо стыкуется с человеком, которого я навещаю последние семь лет. Возможно, миф о Чарльзе Мэнсоне и удовлетворил нашу тягу к сенсациям, но он совершенно точно не освободил нас от темной стороны человеческой души, которая есть и у Мэнсона, и у нас.

Что сделало Мэнсона таким? Шокирующее своей жестокостью обращение и отсутствие заботы, неотступно преследовавшие его с раннего детства, ничего не объясняют, поскольку другие люди с не менее несчастливым прошлым сумели избежать подобной судьбы. В конечном счете тайна жизни Мэнсона и тех причин, по которым он стал таким, из числа самых запутанных, и разгадать ее непросто. Но где-то в этой книге и в собственных словах Мэнсона могут мелькнуть ответы, раскрыв которые, мы получим возможность увидеть этого человека и, быть может, какую-то часть самих себя в ясном свете.

Примечания

1

Беспорядок, суматоха (англ.).

2

Книга Винсента Бульози, прокурора на процессе Чарльза Мэнсона, и журналиста Курта Джентри «Helter Skelter: Правда о Чарльзе Мэнсоне» (впервые опубликована в 1974 г.; рус. изд. 2003 г.), считается одним из наиболее всесторонних изложений «дела Мэнсона».

3

Приют для сирот и беспризорников «Город мальчиков» был основан в 1917 году отцом Эдвардом Фланеганом в штате Небраска. Его деятельность была настолько успешной, что даже стала темой двух голливудских фильмов — «Город мальчиков» (1938), в котором сыграл известный актер Микки Руни, и «Люди из города мальчиков» (1940).

4

Федеральный закон, принятый в 1919 году, согласно которому перевозка украденных транспортных средств через границу штата является федеральным преступлением. В соответствии с этим законом ФБР часто подключается к расследованию преступлений, которые по всем признакам входят в компетенцию местной полиции или полиции штата.

5

Фрэнк Костелло (1891–1973), наряду с Лаки Лучано и Мейером Лански, один из тройки самых известных американских мафиози 1930-х годов, «премьер-министр мафии», отвечавший за подкуп политиков, полиции и ФБР.

6

Джозеф Димаджио (1914–1999) и Микки Мэнтл (1931–1995) — знаменитые бейсболисты.

7

Мэрилин Монро, Мици Гейнор, Лана Тернер — знаменитые голливудские актрисы середины XX века.

8

Джеронимо — легендарный предводитель апачей.

9

Имеется в виду федеральный закон о тайной торговле белыми рабынями (1900), направленный на борьбу с проституцией. Закон запретил перевозку через границы штатов женщин в аморальных целях.

10

Элвин (Крипи, то есть Ужасный) Карпис (1907–1979) — преступник-одиночка, пользовавшийся уважением всех американских мафиози.