Винтеррейкское командование так и не узнало, что же произошло в тот день, все ментальные сообщения жестко глушились во время штурма, дабы защитники не смогли послать отчет о положении дел, однако мескийцы не могли знать, что в Коленкрубе имелся экземпляр новомодного технического изобретения, именовавшегося «телефоном». Данное изобретение было представлено на выставке в Арадоне, но не снискало особого интереса среди потенциальных покупателей. Тем не менее Винтеррейк закупил несколько экземпляров, один из которых был установлен в Коленкрубе и посредством провода связывался с другими важными точками подземной системы железных дорог. Перед гибелью крепости кто-то успел связаться с металлургическим заводом в Нижней Верцле и полным ужаса голосом выкрикнуть: «Трупы идут! Взрывайте тоннели…» – на чем сообщение оборвалось. Послание не было полностью понято, но тоннели все-таки взорвали.

После штурма Легион Смерти Крига погрузился на свои бесчисленные транспорты и исчез, чтобы вновь появиться уже под стенами Одрена, Мальбрака, Энхлица и других прекрасно укрепленных крепостей. Всегда криговцы воевали одни, без помощи союзных войск, а заградительные кордоны Имперры не подпускали никого к местам боев, пока Легион Смерти не грузился на транспорты и не покидал их.

Каждая битва, каждый штурм, в котором участвовала эта непобедимая часть, были овеяны пеленой тайны и страха, но именно падение Коленкруба вошло в собрание устных военных легенд под названием «Атака Мертвецов». Эту жуткую операцию неразрывно связывали с именем Бриана эл’Мориа.

Внезапным концом победоносного шествия Легиона Смерти Крига стал штурм высокогорной военно-научной базы Тотенборг. Неизвестно, какое оружие применили винтеррейкцы, чтобы отбить атаку, но в итоге от неисчислимых криговцев осталась едва ли десятая часть – прочие погибли в ослепительной вспышке голубого света. Позже Тотенборг все же был захвачен, однако внутри базы царило полное запустение, охранный гарнизон исчез, научное оборудование оказалось уничтожено.

Трехгодичное противостояние Мескийской империи и Северной коалиции состояло из тысяч битв, сражений и стычек. Чтобы хоть сколько-нибудь объемно описать даже самые главные сражения на разных фронтах, понадобятся десятки томов военной истории, испещренные тысячами и тысячами имен, дат, чисел, перечнями личного состава и потерь, чертежами и картами маневров, приказами фронтовых и генеральных штабов, картами перемещения воздушных и морских флотов, схемами их сражений и прочее, прочее, прочее. Выше было кратко описано лишь несколько самых важных баталий и операций, которые не способны дать хоть сколько-нибудь полной картины той войны, охватившей бо́льшую часть известного мира. А посему, не ставя перед собой непосильных задач, автор может лишь сообщить, что закончена война была в Кэйзарборге…

Бриан эл’Мориа. Битва за Кэйзарборг, ранняя осень 1917 г.

Вот уж чем винтеррейкцы действительно смогли проесть мне плешь, так это своей артиллерией! Нет, огромной проблемой в свое время были и являлись поныне изуродованные маги проекта «Сверхволк», а также полки элитных панцирных гренадеров проекта «Железный Ганц», которых наши солдаты окрестили лотрингонами[22], но артиллерия была решительно хуже всего.

Поняв, к чему близилась война, винтеррейкцы ударными темпами осуществили один из самых авантюрных планов обороны своей столицы – построили вокруг Кэйзарборга две колеи беспрецедентно широкого железнодорожного полотна. Передвигаться по нему могли лишь оригинальные железнодорожные лафеты, перевозившие самые большие пушки, когда-либо участвовавшие в войне. Два идентичных орудия калибра девятьсот миллиметров, названные «Анна» и «Эльза», обслуживаемые пятью сотнями разумных каждая, вели огонь исключительно снарядами с самой разрушительной магической и алхимической начинкой.

Как только мы пытались сформировать ударный кулак, зоркие наблюдатели сообщали об этом командованию, и железнодорожные стрелки выезжали на позиции. Перезарядка длиной в без малого час не давала особого времени на рискованное продолжение подготовки после залпа, ибо второе орудие тоже было готово стрелять. Каждый удачный выстрел приносил катастрофические последствия, а дотянуться до проклятых пушек мы не могли. Сам прорыв сквозь все линии обороны к последней, железнодорожной, требовал сотен тысяч жертв, а уж там нас поджидали бы и Железные Гансы, и штандарт-маны[23], и «Слоны». Не говоря уже о скрежетунах. Этих уродов над винтеррейкскими убер-пушками парило, ни много ни мало, по семь штук над каждой, и все генерировали сильный защитный барьер, отбивавший любые наши снаряды или заклинания.

Не желая так бездарно класть жизни, я предложил завершить все это безобразие на высокой ноте – применением плана «Зенит Славы», который, увы, поспел лишь под конец войны. Если бы не постоянная нехватка техники на более ранних этапах, его закончили бы в полтора раза быстрее, но перебросить все мощности Гастельхова-на-Орме на один проект я так и не решился.

С высоты, на которой висел дирижабль класса «Тиран», носивший странное имя «Серебряная спина», осажденный Кэйзарборг выглядел одновременно и величественно, и страшно. Возведенные военными инженерами укрепления внушали уважение к их мастерству, глубокоэшелонированная оборона мало чем уступала той, которую мы подготовили для Старкрара. Многие километры земли округ столицы были перепаханы воронками и траншеями, полными воды и мертвых тел, тут и там пылало пламя от разорвавшихся зажигательных снарядов, под землей располагались сети бункеров, а вот над землей практически ничего не было. Колоссальный опыт этой войны окончательно подтвердил, что многие старинные фортификационные сооружения стали совершенно бесполезными, сейчас крепче стояли не те, кто строил люнеты, а те, кто лучше рыл траншеи.

Особенно внушительно выглядели лежавшие тут и там туши имперских гигантов. Монструозные осадные «Штурмы», отлично бронированные «Покровители», обвешанные оружием «Натиски». Три наиболее успешных класса из всех опробованных в Гастельхове-на-Орме. Некоторые погибли от выстрелов убер-пушек, другие пали в противостоянии со скрежетунами, но были и поломки. Даже самые надежные источники энергии либо двигательные системы порой ломаются, это статистический факт.

– «Золар Ауперкаль» на подходе, хозяин, – сообщила Себастина, ставя на столик рядом с моим креслом поднос. – Бергамотовый.

– Чудесно.

Ожидание становилось невыносимым. Я уже столько воюю, но чем ближе к концу, тем время тянется медленнее. Хотелось спать. Честное слово, недавно стал замечать, что ни одно противостояние в мире не давалось мне таким трудом, как борьба с постоянной сонливостью.