Бакстер уставился на него.

— Ты совсем рехнулся. Какое дело Фебе до этой шлюхи?

Луч фонаря упал на противников.

— В самом деле — какое? — проговорила женщина, только что вошедшая в магазин через запасной вход. Ее затянутая в перчатку рука сжимала пистолет. — Ты ведь совсем не любил меня, правда, Нил? Все, что ты говорил мне, было ложью, а я верила каждому твоему слову.

— Алиса! — При желтом свете фонаря легко было различить ужас на лице Нила. — Алиса, Бога ради, заставь его бросить нож. Пусти в ход пистолет. Шевелись!

— Скорее я пущу в ход этот пистолет против тебя, Нил! — Алиса приподняла фонарь повыше. — Где твоя книга?

— Бога ради, помоги мне, Алиса. Я достану эту книгу, если ты пристрелишь Уальда.

— Я не собираюсь убивать Уальда, — спокойно проговорила Алиса. — Если уж я кого-то и убью, то это будешь ты. Где книга?

— Не знаю, — торопливо произнес Нил, — Уальд явился сюда прежде, чем я успел ее найти.

Габриэль глянул на Алису.

— Книга на том столе в углу.

— Благодарю вас, — откликнулась Алиса. Она направилась к столу, по-прежнему держа обоих мужчин под прицелом.

— Второй ящик, — подсказал Габриэль. Алиса выдвинула ящик.

— Вот она. Благодарю за помощь, Уальд. — Она повернулась к двери, через которую вошла. Пистолет в ее руке ни разу не дрогнул. — Теперь прощайте.

— Алиса, любовь моя, ты должна спасти меня! — взмолился Нил. — Из всех женщин только ты что-то значила для меня, ты ведь знаешь это!

— Ты должен был взять меня с собой, когда удрал из Англии, прихватив деньги Кларингтона, — возразила Алиса.

— Как я мог подвергнуть любимую женщину всем опасностям морского путешествия к островам? — ответил ей Нил.

— Ты полагаешь, в борделе мне было лучше? Я понятия не имею, почему ты так хочешь завладеть этой книгой, но, поскольку ты не мог говорить ни о чем другом с тех пор, как вернулся в Англию, я решила сама забрать эту книгу.

— Помоги мне, и я покажу тебе, почему она так важна, — пообещал Нил.

Алиса покачала головой и отступила еще на шаг. Габриэль увидел, как позади нее в дверном проеме возник Энтони. Его пальцы сомкнулись на горле Алисы.

— Простите за беспокойство, — пробормотал Энтони, выхватив у нее пистолет, — опустите фонарь на пол — аккуратнее, пожалуйста.

Алиса колебалась.

— Делайте, что вам говорят, — приказал Габриэль, — и можете уходить. Вы нам не нужны. Нас интересует только Бакстер.

Алиса поставила фонарь на пол. Энтони отпустил ее и вошел в комнату.

— Оставьте книгу, пожалуйста, — негромко попросил Габриэль. Он увидел, что Алиса стиснула книгу в руках и ее глаза вновь обратились к Нилу.

В этот миг в дверном проеме показалась закутанная в плащ фигура Фебы. Габриэль негромко выругался. Как он поверил, что ему удастся до конца держать ее вдали от приключения?

— Я хочу, чтобы книга осталась у Алисы, — произнесла Феба.

— Прекрасно, она может забрать эту проклятую книгу, — вздохнул Габриэль. — Только пусть она наконец уйдет.

— Погодите! — завопил Нил. — Вы не знаете, что делаете. Я открою вам секрет этой книги, если вы обещаете отпустить меня. Говорю вам, эта книга стоит целого состояния, надо только знать секрет.

— Полагаю, вы намекаете на сокровища, которые спрятали в книге? — усмехнулся Габриэль. — Не тревожьтесь об их судьбе, Бакстер. Мы уже нашли их.

— Проклятие! — Бакстер бросил на Алису последний отчаянный взгляд. — Проклятие! — Его глаза в последней надежде обратились к Фебе. — Ты должна выслушать меня, Феба. Уальд — пират и даже хуже, я сказал тебе правду. Я пытался спасти тебя.

— Ты уже спас Алису, — возразила ему Феба.

— Алиса шлюха! — яростно выкрикнул Нил. — Обыкновенная шлюха.

— Алиса женщина, как и я. Ты лгал ей, и ты ее предал. С какой стати я поверю тебе?

— Неужели ты не слышишь меня? Алиса — ничто. Девка, которая чересчур много возомнила о себе. Мерзкая шлюха…

— Настоящий рыцарь не предает тех, кто ему верит, — прошептала Феба.

— Боже мой, вечная болтовня о благородных рыцарях! Ты просто свихнулась на них, сучка!

Габриэль надавил сильнее на руку чересчур разговорившегося подонка. Нил взвыл от боли.

— Полагаю, разговоров с нас хватит, — произнес Габриэль. Он коротко оглянулся на Алису. — Я уже сказал, вы можете уйти. И поскорее.

Алиса прижала книгу к груди и повернулась к выходу. Феба неожиданно преградила ей путь:

— Подождите, Алиса. Я хочу отдать вам вот это. — Феба раскрыла перчатку, и на ладони у нее заблестела брошь из жемчуга и алмазов.

— Что это за странные серебряные камешки? — изумленно спросила Алиса.

— Полуночное сияние, — тихо ответила Феба. — Жемчуг, какого нет больше нигде в мире. Очень редкий.

Алиса подняла глаза и встретилась взглядом с Фебой.

— Это было спрятано в книге?

— Часть той добычи, которую Нил украл и спрятал в переплете. Уальд подарил все эти украшения мне. Я приму их, но брошь я хочу отдать вам.

— Но почему? — спросила Алиса.

— Потому что я находилась в вашей власти и у вас были причины ненавидеть меня, но вы все же избавили меня от ночи в аду.

Алиса задумалась, потом протянула руку и приняла брошь.

— Спасибо. Это поможет мне уйти из ада, — прошептала она. И вернула Фебе книгу. — Вот. Книга мне больше не нужна.

Алиса обошла Фебу и растворилась в ночи. Неистовая гордость охватила Габриэля. Он взглянул на свою жену.

— Миледи, позвольте мне обратиться к вам словами Чосера: вы истинный и совершенный рыцарь.

Феба одарила его самой ослепительной из своих улыбок, и Габриэль внезапно осознал, что любит ее с такой всесокрушающей силой, которая не иссякнет до тех пор, пока сохранится дыхание в его теле. И ему вдруг захотелось немедленно сказать ей об этом.

Но сейчас было не время для признаний.

— Феба, — умолял Нил, — Феба, выслушай меня. Умоляю тебя, помоги мне ради нашей бессмертной, великой любви.

Феба даже не взглянула на него.

— Посмотрим, удастся ли нам привести Стинтона в чувство. Он мог бы отвести Бакстера в тюрьму, — произнес Габриэль, обращаясь к Энтони. — Мне надоело возиться с этим пиратом.

Через пару часов Феба лежала, удобно устроившись на подушках в широкой кровати Габриэля, и наблюдала, как он снимает с себя одежду. Отблеск свечи вырисовывал могучие линии его широкой груди и бедер.

— Вы производите на меня потрясающее впечатление, милорд, — призналась она.