Какой же она была дурой!

«Мероприятие в пятницу вечером — это ловушка», — говорилось в записке.

Уотс. Это наверняка писал Уотс. Вот почему он был здесь. Он знал, что это ловушка. Но все равно пришел и умер, пытаясь спасти Кейда.

— Спасибо за то, что спас мою жизнь, — прошептала она ему.

Она ощутила донесшийся сверху чей-то последний, очень слабый ментальный крик и почувствовала, как кожа человека обугливается, а сознание гаснет. Лоэсан. Это был Лоэсан. Они умерли, все умерли.

У нее открылись глаза. Уотс не зря заставил ее кое-что пообещать — пообещать, что она сохранит Кейду жизнь, с тем чтобы он мог действовать.

Они перекатили ее на живот, поняла Сэм, лицом к переулку поставили на колени, на булыжник и битое стекло. Вокруг нее вырос целый лес ног, едва заметный в предрассветном сумраке. Один закричал по-тайски, что она убила его брата, и тут же последовали новые удары.

Они должны забрать ее с собой, говорил он. Потом они должны ее изнасиловать. Они сдерут кожу с ее дурацкого тела. Они заставят ее молить о пощаде.

Глупцы! Им надо было убить ее здесь и сразу. Ее рука обхватила длинный зазубренный кусок стекла, шириной не менее пяти сантиметров и длиной не меньше тридцати. Острые края порезали ей руку, порезали пальцы. Проступила кровь.

— Чаонай райюм кхонгкхун пен кон каа! — крикнула она. Это ваш гребаный босс его убил!

Сэм лягнула ногой стоявших сзади и почувствовала, что попала в одного из них. Куском стекла она ткнула в ближайшую ногу справа и вывела противника из строя. Из ноги хлестала кровь. Головорез упал на колено и, открыв рот, закричал от боли.

Левой рукой она схватила одного из бандитов за волосы и потянула его вниз, а себя вверх, всадив тридцатисантиметровый кусок стекла ему под подбородок — так, чтобы он до самого конца вошел в голову, и вскочила на ноги. Брызнула красная артериальная кровь. Мужчина издал булькающий звук и, задыхаясь, разинул рот — он хотя и стоял на ногах, но был уже мертвецом.

Над головой послышался звук вращающегося винта. Вертолет. Кто-то ударил ее ногой в грудь. В ответ она пропахала борозду в его ноге — плата за беспокойство. Сверху упал луч прожектора. Грохочущий голос по-тайски велел им остановиться по приказу полиции. От кирпичных стен рикошетом отскочили пули. Головорезы развернулись и побежали в разных направлениях. Черт!

Наверху в квартире раздался еще один взрыв — это, наконец, взорвались боеприпасы на одном из тел. Пилот вертолета подался вверх и в сторону, всего лишь на мгновение выпустив ее из полосы света. Преодолевая боль, Сэм перекатилась, с трудом встала и бросилась в затененную дверь.

Она должна найти Кейда. Куда они забрали Кейда?

Кейд рывком пришел в себя. Кто-то дал ему пощечину. Он сидел, сгорбившись, в кресле. Один глаз не открывался, все болело. Руки и левая сторона лица горели. Было больно дышать.

Кто-то ударил его снова. Кейд закричал от боли. Боже мой, как больно! Кожа на лице вся горела. Его глаз — он ничего не видит одним глазом. Какая ужасная боль!

Чей-то кулак ткнулся ему в живот. Он согнулся пополам, хватая ртом воздух, его тошнило. Он не может дышать, не может дышать, не может дышать.

Чей-то голос заговорил по-тайски. Новый удар пока не последовал. В легкие просочилась тоненькая струйка воздуха. Кейд тяжело дышал. Он находился в каком-то большом помещении. На складе. Где же Сэм? Где Уотс? Боже мой, это был Уотс. Он чувствовал, как его друг умирает. Чувствовал, как все они умирают.

Нет, нет! Умерли, умерли, все они умерли. Это из-за меня. Из-за меня. Все это из-за меня.

Рука появилась снова и снова дала ему пощечину. Оказывается, он кричал. Он тихо захныкал и застонал. Боль, которую испытывало его тело, не имела сейчас значения. Кейд сделал вдох и загрузил пакет спокойствия.

Кто-то заговорил по-английски.

— Кто вы?

Здесь присутствует чье-то сознание. Сук. Сук Прат-Нунг.

Снова удар по лицу. Оно ужасно горит.

— Кто вы? На кого работаете? Они умерли, все они умерли из-за вас.

Рука снова его ударила, на этот раз сильнее. Кейд ощущал в чужом сознании ярость, страх и ненависть.

Из-за меня, подумал Кейд. Все верно, все верно.

Пакет спокойствия включился. Теперь он стал пустотой. Он стал холодной решимостью. Он стал ничем.

К нему приблизился еще один мужчина. Таец. Угловатый, с большим крючковатым носом.

— Как вы это делаете? — спросил он по-английски с сильным акцентом. — Как вам удается держать в себе столько нексуса так долго?

Нексус. Вот в чем с самого начала было дело. Он им не скажет. Кейд покачал головой.

Новый мужчина схватил его рукой за яички и сильно сжал.

— Ты нам скажешь, — пообещал он. — Или мы тебя убьем. — Он сдавил еще сильнее. — Медленно. — Сдавил снова. — Будет больно. — И снова.

Кейд покачал головой и выплеснул на них свой гнев, закричав физически и ментально.

— НЕТ!

Он увидел, как человек перед ним отшатнулся, и почувствовал, как Сук поморщился от боли. У них в сознании нексус. Он сможет их нейтрализовать.

Головорез шагнул вперед и снова ударил Кейда по лицу — с той стороны, где оно было обожжено, покрыто синяками и распухло. Мир поплыл у него перед глазами.

Сук снова подступил поближе.

— Скажи мне!

Головорез схватил левую руку Кейда, взялся за розовый палец и стал отгибать его назад до тех пор, пока не сломал.

ЧЕРТ!

Кейд знал, что он теперь должен сделать. Его поглотила пустота. И ненависть.

— Я вам скажу. Скажу! Пожалуйста! Не надо!

Головорез ухватился за его следующий палец и наполовину его отогнул — этого было достаточно, чтобы причинить боль. Кейда охватило безразличие. Эта боль не имеет значения.

— Пожалуйста! Не надо! Я вам покажу. Пожалуйста!

Он раскрыл перед ними свое сознание, чтобы их поглотить. Они подошли поближе. Кейд показал им первые открытия, его с Ранганом первые эксперименты. Сук и тот, второй, жадно поглощали информацию. Он показал им еще, пропуская через них воспоминания — быстро, быстрее, еще быстрее. Он подошли еще ближе, с жадностью впитывая столько, сколько могли. Он давал им больше, чем они, вероятно, могли усвоить. Он хотел, чтобы они подошли как можно ближе и раскрылись перед ним как можно больше.

— Подожди, подожди, помедленнее! — сказал угловатый.

Теперь Кейд его чувствовал. Его сознание было слабым. Его звали Туксин. Он монах. Он здесь, чтобы украсть эти секреты, освободиться от Ананды, стать наркобароном Нексуса. При прикосновении его сознание извивалось и путалось.

Кейд всосал их глубже, показывая обобщенную информацию по нексусу-5, молекулярную структуру индивидуальных компонентов, то, как они монтируются вместе. Для них это было слишком много и слишком сложно. Им требовалась более широкая полоса пропускания. Они подошли совсем близко, почти касаясь Кейда, и открыли свои сознания насколько могли, чтобы поглотить то, что он им давал.