Велвет вышла из ванны, ее завернули в большую купальную простыню. Сев у огня, она позволила двум служанкам вытереть ее, в то время как Пэнси расчесывала волосы надушенной щеткой. Потом она встала, и все три служанки принялись ее одевать. Нагнувшись, она сама натянула на каждую ногу подвязки, приходя в восторг от вышитых на них серебряных бабочек с зелеными усиками.

— Ну разве не прелесть! — воскликнула Пэнси. — Даже жаль, что их никому нельзя показать.

— Только его милости, если я хочу, чтобы мы благополучно добрались до Дан-Брока. — Она взглянула на свою камеристку. — Ты не огорчена, что нам придется жить в Шотландии, Пэнси? Наш новый дом стоит в глуши, вдалеке от двора Стюартов. Там будет довольно скучно, почти уверена. Может быть, ты предпочитаешь остаться здесь, в Англии?

— Нет, миледи! Как и вы, я привыкла к жизни в провинции. Ведь мы с вами выросли в Королевском Молверне. Лондон, конечно, превосходен, надо сознаться, но я-то предпочитаю более тихую, спокойную жизнь. Дагалд просит моей руки, а он хороший человек. От добра добра не ищут.

— Надеюсь, ты любишь его, если собралась за него замуж, Пэнси? — мягко спросила Велвет. Пэнси счастливо улыбнулась.

— Да, — призналась она. — Я люблю этого мошенника! — Потом она обернулась к двум молоденьким служанкам. — Скажите только кому-нибудь хоть слово о том, что услышали сейчас, и вы не доживете до весны! Мне совсем не нужно, чтобы Дагалд знал о моих чувствах!

Служанки согласно закивали головами.

— Да, — уверенно сказала одна из них, по имени Сара. — Плохо, когда мужчина слишком уверен в тебе. Я не обмолвлюсь ни словечком, госпожа Пэнси, и Милли тоже. Ведь правда, Милли?

Девушка, которую назвали Милли, потрясла головой.

— Нет, — сказала она, — я не стану болтать. Велвет теперь была готова, чтобы надеть платье, и Пэнси зашипела на своих помощниц:

— Не стойте без дела! Быстренько несите платье миледи! Через несколько минут Велвет уже стояла перед зеркалом, с удовольствием разглядывая свое отражение. Ее костюм, конечно, был триумфом, решила она и, очень довольная собой, улыбнулась себе в зеркало. Грудь ее была опасно близка к тому, чтобы выскочить наружу из пены серебристых кружев, которыми был обшит ее очень низко вырезанный лиф.

Шею обвивало, опускаясь на грудь, чудесное ожерелье из прозрачного зеленоватого янтаря с желтыми бриллиантами, а в ушах сияли такие же серьги. Пэнси зачесала ей волосы назад, так что они свободно ниспадали на спину, и приколола за левым ухом букетик серебряных роз.

— Миледи, ваши драгоценности, — сказала Пэнси, протягивая ей шкатулку с кольцами и перстнями.

Велвет на минуту задержалась, подумав о том, что еще год назад у нее вообще не было никаких драгоценностей, а сейчас она обладает несколькими ожерельями, серьгами, браслетами, кольцами, перстнями, булавками и другими драгоценными безделушками. Алексу доставляло удовольствие осыпать ее красивыми вещами. Затем, сосредоточенно нахмурившись, она выбрала несколько колец — с желтым алмазом, с изумрудом, с фиолетово-голубоватой шпинелью и с крупной кремовой жемчужиной — и быстро унизала ими свои тонкие пальчики.

— Мадам, вы великолепны!

Она обернулась и увидела входящего в спальню мужа. Он был с головы до ног в красном бархате, в камзоле, расшитом в геометрическом порядке золотыми бусинками.

— Вы, милорд, не менее великолепны! — искренне вернула она комплимент, думая о том, как чертовски он хорош и как выросла ее любовь к нему.

— Жаль, что нам надо идти, не правда ли? — поддразнил он ее. Янтарные глаза графа лучились любовью. Велвет вздохнула:

— Да, жаль, но нельзя же разочаровать мою крестную мать, королеву, которая так любит нас и так добра. — Велвет благопристойно опустила глаза долу, и он усмехнулся ее притворной застенчивости.

— Очень хорошо, мадам, тогда нам пора, но, если там будет невыносимая скука, отвечать придется вам.

— Тогда мне нечего бояться, милорд, ведь вам никогда не бывает скучно. Не пройдет и нескольких минут, как вас окружит толпа хихикающих женщин, которые едва выносят мое присутствие. Я наблюдала за вами, сэр, и заметила, что в их окружении вы становитесь похожим на избалованного толстого кота. Нет, вам не придется скучать.

— Думаю, что и вам тоже, мадам, — не остался в долгу Алекс. — Если меня окружают женщины, то вас точно так же берут в плен мужчины.

Она весело рассмеялась, зная, насколько он ревнив. Пэнси накинула на госпожу пелерину из серебристой парчи, отороченную соболями, а Дагалд вышел из смежной комнаты с накидкой и шотландской шапочкой своего хозяина. Граф и графиня Брок-Кэрнские отбыли в Гринвич на своей комфортабельной яхте, благо река еще не встала, хотя уже ударили морозы. Они укутались в меховые плащи, а в ноги положили горячие кирпичи.

Велвет нравилось плавать по реке, и она удобно устроилась рядом с мужем на палубе. Солнце только что село, и на горизонте золотисто-оранжево пламенел зимний закат, а над ним в темнеющем вечернем небе уже зажглись первые звезды. Темза спокойно несла свои темные воды. Время прилива не пришло, и их судно плавно скользило по воде, оставляя пенящийся след за кормой. Было безветренно, и, укутанные в меховые плащи, они совсем не ощущали февральского мороза.

— Ты все еще переживаешь из-за необходимости ехать в Шотландию? — тихо спросил он ее.

— Да нет, не очень, — ответила она. — Мне бы, конечно, хотелось до отъезда повидать родителей, но уж коли они заранее обговорили нашу свадьбу, то, думаю, не будут возражать против того, что мы поженились в их отсутствие. Кроме того, — в уголках губ Велвет мелькнула слабая улыбка, — нам уже пора обзаводиться ребенком, не так ли, милорд?

У него удивленно открылся рот от такой перемены в ее настроении.

— Черт побери, дорогая, разве не об этом я толкую тебе все последнее время?

— Да, милорд, но наследник рода Брок-Кэрнов должен появиться на свет не в Англии, ведь так?

— Опять, мадам, вы подвигаете меня к необходимости применить силу. Или вы теперь отказались от мысли дождаться приезда родителей?

— Я много думала об этом, Алекс, — сказала она, — и пришла к выводу, что если у них хватило сил проплыть тысячи миль в Индию и обратно, то поездка в Шотландию для встречи с нами и нашими детьми будет для них легкой прогулкой. — Ее затянутая в перчатку рука тронула его руку, и он сжал ее. Потом она повернула голову и, глядя ему в глаза, счастливо улыбнулась. — Мне кажется, я становлюсь взрослой и мне пора обзаводиться домом.

Он почувствовал комок в горле, который постарался побыстрее проглотить. В то же время у него как-то сразу отлегло от сердца. Он хотел, чтобы она полюбила Шотландию и Дан-Брок, которому теперь предстояло стать ее домом. Он слишком любил ее и страшился сделать ее несчастной. Похоже, теперь его мольбы услышаны.

Ему очень хотелось перекинуть ее через колено и высечь так, чтобы ее попка покраснела. Она довела его до сумасшествия своим упрямством в эти последние месяцы, начиная с их первой встречи. Мысли читались на его лице, и Велвет, с обожанием глядя на своего мужа, не смогла сдержать смешка.