Неожиданно из тумана проступили очертания навеса, под которым сидели около десяти мужчин. За их спинами, в тумане, виднелись какие-то зловещего вида разделанные туши, висящие на крючьях. Братья обеспокоенно остановились. Люди под навесом не двигались, слышен был тихий неспешный разговор.

– Я читал… – вполголоса сказал Костя, пока они приближались к навесу, – что здесь работает особая каста горняков. Носят серу сверху, из самого кратера. Она оттуда в чистом виде прямо на поверхность вытекает. Собирают там сколько могут в свои корзины – и обратно, вниз, к подножию. По одной ходке в день успевают сделать. Думаю, это они и есть…

Братья подошли ближе и увидели отдыхающих рабочих. Худые и бледные, низкорослые, как подростки, они молча сидели на скамье и ели рис из развернутых банановых листьев. Туши за их спинами оказались огромными весами, на которые подвешивались колотые глыбы ядовито-желтой породы.

Пахло омерзительно. «Хорошо, что мы взяли респираторы», – подумал Санчес, но достать из рюкзака свой так и не решился, чтобы не обижать сидевших под навесом людей.

Помимо местных Санчес разглядел в группе и пару туристов. Светловолосый немолодой мужчина, на две головы выше остальных, и такая же светлая, в веснушках женщина. В дорогих ветровках и альпинистских ботинках, с большими рюкзаками. Рядом с ними Санчес и Костя в своих легких пляжных ветровках и стоптанных кроссовках смотрелись вопиющими дилетантами.

Туристы дружелюбно поздоровались с вновь прибывшими по– английски. Санчес отметил сильный австралийский акцент, к которому уже привык за недели на острове. Костя ответил, завязалась легкая беседа.

Один из сидевших за столом местных жителей молча взял со стола два свертка с рисом, сделанные из банановых листьев, и протянул их Санчесу и Косте. Те было засмущались: неудобно объедать и так нищих горняков, но потом увидели в руках у австралийцев такие же свертки. Мужчина свой уже опустошил, женщина вежливо отщипывала по одному зернышку.

Глаза постепенно привыкали к туману, и Санчес разглядел на низком столике в центре несколько шоколадок в красочных обертках. Он пнул брата локтем в бок и указал глазами на стол.

Костя кивнул и быстро снял с плеч рюкзак. Накануне они запаслись основательно – в рюкзаке лежал запас еды на сутки, включая две банки сгущенки, шоколад, растворимую лапшу, галеты. Воду и шоколад он оставил в рюкзаке, а остальное выложил на стол.

Сидящие молча, с достоинством, поклонились. Австралиец одобрительно кивнул. Воцарилась абсолютная тишина, только время от времени поскрипывали на ветру весы.

Австралиец что-то сказал на индонезийском. Местные закивали. Потом один начал что-то рассказывать рваными скомканными фразами. Время от времени он махал руками невпопад.

– Do you speak Indonesian? – спросил австралиец.

Браться отрицательно покачали головой.

Австралиец любезно вызвался переводить. Он сказал, что норма выработки, установленная для этих людей, – семьдесят килограммов в день. Работают без выходных. В пересчете на американскую валюту ежедневный заработок составляет около десяти долларов. По местным понятиям – баснословные деньги. Работа несложная, быстро обучаешься и привыкаешь. Но вредная. Очень. Редко кто старше тридцати лет может здесь работать. Многие рано умирают. Но они не жалуются. Внизу, в городе, есть специальная клиника, ООН помогает. Там лечат болезни легких и кожи. Дают возможность отдохнуть, если становится тяжело. Зато семья не бедствует. Да, семьи большие. У него три брата и две сестры. У другого – четыре брата, жена, бабушка и двое детей. У этого…

Рис Санчес съел с удовольствием. Запил водой из бутылки. Ноги отдохнули, дыхание восстановилось.

…У каждого в доме есть телевизор. Накопим немного денег – отправим самого способного из сыновей учиться в Большой Город. Может, он вырастет, поднимется и заберет родителей с собой. Нет, здесь нам вполне нравится, работа спокойная. Но хочется посмотреть и другие места. Побывать в Большом Городе хотя бы раз. Может, увидеть Америку! Все местные дружно засмеялись беззубыми ртами, когда услышали это нараспев сказанное «Аме-и-ка-аа».

Санчес и Костя тоже улыбнулись и встали. Они вежливо поклонились, пожали по очереди руки всем присутствующим, начали собираться.

– Далеко до кратера? – спросил Костя австралийца.

– Нет, еще около часа быстрым шагом. Держитесь центральной тропинки все время. Пройдете по хребту и возле вывески «Спуск запрещен» идите аккуратно вниз. Там уже сориентируетесь, за перевалом обычно нет тумана. Респираторы у вас есть?

Костя хлопнул по рюкзаку.

Уже через несколько шагов навес и его обитатели скрылись в тумане. Еще через минуту растворились в тишине их приглушенные голоса. Братья медленно забирались все выше и выше, всматриваясь в дорожку под ногами. Несколько раз Санчесу казалось, что они заблудились, но из тумана навстречу то и дело появлялись людские фигуры – то сгорбившиеся под груженными доверху плетеными корзинами со зловонными желтыми глыбами, то легко подпрыгивающие на кочках – определенно, туристы.

Санчес шел по следам старшего брата и размышлял. Люди могут быть счастливы даже в том случае, если их жизнь наполнена, как и эти плетеные корзины, только адским запахом серы и тяжелым грузом. Они умудряются быть счастливыми, проживая свою короткую и бесцветную жизнь. Они счастливы тем, что смогли купить для семьи телевизор. Своими мечтами о том, что отправят сына в институт. Неделями, проведенными в стерильной палате общественной больницы, прежде чем умереть от рака легких или другого неизлечимого недуга…

Что мешает ему, Санчесу, быть счастливым? Неужели для того, чтобы наслаждаться своей жизнью, нужно быть необразованным и ограниченным во всем человеком? Чтобы радоваться шоколадке, оставленной туристами? Никто из них к шоколаду не притронулся, значит, отнесут домой, детям.

– Я не хочу так жить, – вслух заключил Санчес. – Да, я хочу быть счастливым и беззаботным, хочу радоваться жизни, но не так, как они. А осознанно и здраво!

Костя остановился, переводя дух. По его лицу было видно, что он думал о том же.

– Знаешь… Мотивация и у них, и у нас с тобой одна. Они радуются окончанию удачного трудового дня. Наслаждаются беседой с умными людьми. Благодарны ценным подаркам, которые им добрые люди принесли. Самое главное – они гордятся своей ролью в жизни. Слышал про телевизор, про обучение? Они важны для своей семьи, для детей, ради которых живут. И это ощущение собственной значимости в жизни других людей, близких и далеких, делает их счастливыми.

Помолчали.

– Что нас отличает от этих людей? – задумчиво продолжал Костя. – Они умеют наслаждаться всем, что им дано. Ежедневно, постоянно. А не только в конце жизни, когда лихорадочно пытаешься вспомнить – на что же ее потратил. Они не теряют связь с реальностью, связь поколений… А мы теряем… Пошли?

Весь остаток дороги шли молча. До перевала, потом по краю кратера – до единственного места, где каменистые отвесы позволили протоптать узенькую тропинку вниз, в удушающую, но неземную красоту серных источников. Надели респираторы, но даже в них рвотные спазмы сжимали горло каждый раз, когда переменчивый ветер неожиданно нагонял в их сторону ядовитые облака.