– Огнехранилище, – бесстрашно перегибаясь через перила, объявила Аякчан. – Такое же, как в обычном храме, только больше. Еще бы, тринадцать Дней Огонь копить!

– А это – обыкновенный подъемник, как у нас в горах, – оглядывая платформу, столь же уверенно сказал Хакмар. – Где-то здесь должен быть… Ага, вот он… – и Хакмар дернул за торчащую с краю железную палку.

Стальной пол ушел у Хадамахи из-под ног. На мгновение ему показалось, что он просто висит в воздухе рядом со стеной, а потом…

– А-а-а! – и он полетел вниз вместе с остальными. Серая полоса гранита с одной стороны, рыже-багровая полоса Огня с другой – ожившая платформа стремительно скользила по тонко звенящим стальным веревкам.

Бах! – и с грохотом шарахнулась о гранитный пол.

Ба-бах! – проломив хлипкие перила, Богдапки свалился, с новым грохотом распластавшись на гранитных плитах. Приподнялся на локтях…

– Какой же это подъемник, – отирая лицо широкой ладонью, буркнул он. – Это даже не «опускальник». Это какой-то «падальник»!

– Местным просто еще надо поработать над амортизацией при спуске, – снисходительно сказал Хакмар, спускаясь с платформы, – он был единственным, кто не потерял равновесие. Оглянулся через плечо. – Амортизация – это когда падать не больно, ясно, Донгар?

Черный шаман закрыл рот и молча вылез следом за Хакмаром.

Хадамаха неуверенно пошел за ними. Они стояли у самого края Огнехранилища. Широкий, но все-таки, на взгляд Хадамахи, недостаточно широкий край каменной чаши отделял их от вздымающегося под неразличимые своды Пламени. С неприятным чувством Хадамаха подумал, что никто, кроме Содани и Алтын-Арыг, и не знает, куда они направились. Никто не придет им на помощь, никто не вытащит, если что не так.

– Мастер Богдапки, – бочком подобравшись к Кремень-старику, зашептал Хадамаха, – может, вернетесь? А то, если пропадем мы здесь, нас и искать не станут…

– Не волнуйся, мальчик, – слух у Советника оказался почти волчий. – Меня – станут.

– Умгум. Как Демаан с Айгыр, – пробормотал Хадамаха. – И с тем же результатом.

Советник поглядел на мальчишку. В его взгляде не было ни презрения, ни жалости – только сочувствие и глубокое понимание. Будто он всем нутром, до самой последней, шестой души ощущал Хадамахины глубинные, спрятанные даже от самого себя, страхи и полное неверие, что у них что-то выйдет, и прячущуюся под ним отчаянную надежду.

– Парень дело говорит. Может, и впрямь вернешься, а, Богдапки? Да вот и молодого игрока своего с собой прихватишь? – негромко предложил Советник, и сказано это было так, что становилось ясно – он вовсе не подозревает Хадамаху в трусости. Наоборот, Советник словно поручал ему важную миссию. Хадамаха подумал, что Советник, наверное, хороший правитель. Дали б ему Королева да верховные воли побольше – может, и жилось бы на Сивире получше.

Хадамаха невольно обернулся на подъемник. Железная платформа дрогнула – и с тонким звоном стальных веревок взмыла вверх. Они остались у подножия гладкой, как полированный лед, стены. Но даже отсюда Хадамаха различал, как высоко наверху исчезло темное пятно в граните – проход закрылся.

– Это Содани закрыл? – напряженным голосом спросила Аякчан.

– Думаю, это здешние хозяева, – ответил Советник. Одним слитным движением он и Хакмар потянули из ножен мечи. Здесь, внизу, отчетливо были слышны звуки: бу-ух – грохотало вдалеке что-то тяжелое, п-ш-ш – долгое шипение, похожее на шипение пара, клик-дланг – лязг металла по металлу. Хакмар вдруг неуверенно улыбнулся:

– Совсем как у меня дома… В цехах.

Грохот и лязганье прервал душераздирающий женский крик.

– А так у вас в цехах бывает? – замирая, шепотом спросил Хадамаха. Хакмар только судорожно сглотнул.

Вопль раздался снова, поднимаясь до такой высокой, нестерпимой ноты, какой не могло выдержать ни одно человеческое горло. И тут же опал, сменившись невразумительным бормотанием и скрежетом, – словно где-то там, в глубине пылающего в гигантской каменной чаше Огня, лопочущий идиот бессмысленно водил скребком по камню. И снова тишина – слышно было только ровное гудение Пламени.

– А теперь куда? – пробормотал Хадамаха, оглядываясь по сторонам.

– Не знаю, – так же растерянно ответил Советник.

Загибаясь полукругом, гранитный обод чаши уходил куда-то вдаль и терялся за сплошной завесой Огня. Такой же сплошной монолит стены вздымался в высоту, смыкаясь наверху гранитным куполом.

– Ходят же сюда местные. Наверняка есть какие-нибудь двери… проходы… – постукивая оголовьем меча в гранит, сказал Советник. – Но только один Эрлик знает, где!

– Папа не знает, я уверена! – искренне возмутилась Аякчан. – Если б он знал, он бы никогда такого не допустил!

– Не допустил бы, однако, – энергично поддержал ее Донгар. – У него от здешних одни неприятности – то по кулям недостача, то мэнквы улетают, жителям поклажу возить не на чем, то самих жителей… того… наверх тянет.

– Ничего, сейчас разберемся, – неожиданно весело заверил их Хакмар. – Я только Огня в свой меч закачаю – и если дверей к здешним хозяевам не найдем, не беда, новых наделаем! – и с мечом в руке он шагнул к самому Огню.

– Берегись! – успел крикнуть Советник.

Длинный и гибкий, как ременная плеть, хвост, увенчанный на конце шипящим и брызгающим искрами Огненным жалом, вырвался из-за багрово-алой завесы и ударил, целясь в затылок наклонившемуся Хакмару. Хакмар кувыркнулся назад. Огненное жало с хрустом вонзилось в камень, откалывая кусок, беззвучно канувший в Огонь. И сквозь завесу Пламени – красные на багрово-алом – засветились два круглых выпуклых глаза. И еще два. И еще. Тряся длинными патлами черно-рыжего цвета, уже знакомые твари семенящим паучьим шагом мчались к ним сквозь Пламя.

Вскинув меч, Хакмар ринулся наперерез поднявшемуся для удара хвосту. Но, похоже, тварь еще с прошлого раза запомнила этот клинок – хвост ее стремительно изогнулся и хлестнул по Аякчан. Девчонку бы разрезало пополам, если бы Хадамаха не рванул ее к себе. Все три твари дружно завизжали – от этого строенного вопля закладывало уши, а языки Пламени взмывали к самому куполу, облизывая закопченный гранит. Три хвоста яростно замолотили в гранитный обод чаши, выцеливая мечущихся по нему людей. Советник отскочил к стене, выставив перед собой бесполезный меч. Огненное жало метнулось ему в лицо… Гранитная плита у него за спиной бесшумно повернулась, и Советник провалился в открывшийся проход.

Хадамаха ухватил за руки Аякчан и Донгара и ринулся прямо в темное пятно на сером теле скалы. Следом, пригнувшись, шагнул Богдапки, и только Хакмар еще танцевал среди ударяющих в гранит ало-рыжих сполохов, пытаясь поймать на клинок Огненное жало. Высунувшийся из дыры Советник ухватил мальчишку за ворот куртки и рывком втащил в проход. Огненное жало вытянулось тонкой струной и со свистом ринулось за ними. Темнота озарилась алым сполохом света… Прикрывающая проход плита повернулась, с лязгом отсекая жало. Тварь пронзительно завизжала, ало-золотые искры просыпались на каменный пол, и снова наступила темнота.