Смерть придает ему особые черты, будто бы он владеет сокрытой от меня тайной.

Проходит целая секунда после того, как пуля ударяет в его голову, и только тогда я слышу звук выстрела.

Перекатываюсь на бок.

Он падает туда, где только что лежала я.

Вздымается облачко снежной пыли — следующий выстрел.

Озабоченный состоянием Юкилиса, шериф Бригс слишком поздно замечает, что его помощник, лишившись затылка, лежит возле меня. Его голова похожа на дыню, вывалившуюся на асфальт из кузова грузовика.

Бригс, едва взглянув на меня, мигом оценивает ситуацию:

— У нее сообщник, мать твою. Ложись!

— Что?

— Ложись, на хрен! — кричит шериф, но только он сам и Джек успевают броситься на лед.

Воздух пронизывает звенящий звук — «ссссиппп!» — и помощник шерифа Крофорд получает пулю в ногу. Сила тяжести делает свое дело, и он тоже оказывается в лежачем положении.

Бригс выхватывает пистолет внушительного калибра и стреляет наугад в сторону деревьев.

Считаю выстрелы: бум-бум-бум — один, два, три.

— Что это? — кричит Джек.

— Ты видишь что-нибудь? — спрашивает Крофорд.

— Ни хрена не вижу, — отвечает Бригс и поворачивается к помощнику. — Как состояние, приятель?

Крофорд кряхтит:

— Ничего. Кость и крупные сосуды вроде не задело.

— Слава богу. Доставай пистолет, растак твою мать, следи, откуда стреляют, — говорит Бригс.

— Может, пришьем ее? — подначивает Крофорд.

Бригс подползает чуть поближе, хочет взглянуть на меня:

— Да надо бы.

Снова вздымается облачко снежной пыли, чуть позже доносится хлопок выстрела.

Бригс наводит на меня свою пушку. Mierde. Хватаю тело Клейна, дергаю на себя, так что он, вернее то, что от него осталось, оказывается между мной и шерифом. Из головы у него течет кровь, лед окрашивается алым. Кровь, теплая и клейкая, затекает под меня. Шериф стреляет, всаживая пули в Клейна. Бум-бум-бум! С такого расстояния они вполне могут пройти навылет и попасть в цель, но мне везет, пули застревают в костях, мускулатуре и внутренних органах помощника шерифа.

И тут голый Юкилис как-то ухитряется подняться на ноги. Он, по-видимому, не понимает, что происходит.

— А-а-а! — вопит он в ужасе, как напуганное животное. Вид у него безумный, измученный.

Пугается собственного крика. Руки у него опухли, он поверхностно и часто дышит.

— Ложись, идиот! — шипит на него Бригс.

— Ложись, Пол, ложись, — подает голос Джек.

Но Юкилис не хочет лежать. Он хочет уйти подальше от воды, ото льда, от боли.

Но не может. Никуда от всего этого не уй…

Тут он замечает меня, и взгляд становится более осмысленным. Она. Вся пережитая боль как-то связана с нею.

— Не-е-е… — выдавливает он и идет ко мне, выставив руки. Как Роберт Митчем в том американском фильме про детей и деньги.

Он рычит, пошатывается и спотыкается о ногу Джека.

— Держи его! — кричит Бригс.

Но Джек не поднимает головы.

Ах ты, мальчик мой!

Юкилис перешагивает через своего работодателя и, шатаясь, приближается ко мне. Он меня убьет, если сможет. Заберет с собой на тот свет.

— Ложись, придурок, — вскрикивает Крофорд и пытается схватить Юкилиса за ногу. — Джек, вели своему гребаному дружку лечь.

Раздается еще один винтовочный выстрел, и Крофорд вжимается в лед.

Обнимаю Клейна как любовника, его тело защищает меня от пуль, его кровь — от холода, она просачивается под рубашку, размазывается по коже, пропитывает нижнее белье, растекается под бедрами, согревая, очищая, — родная, как материнское молоко.

— Сука! — Юкилис стоит, пошатываясь, в нескольких метрах от меня.

— Уходи, — шепчу я.

Он смеется и уже, как зомби в фильме ужасов, тянется ко мне, но тут раздается еще один выстрел и пуля попадает ему в спину.

Он оседает на одно колено.

— Черт! — цедит он, глядя на меня в бессильной ярости.

Ему снова удается подняться на ноги. Мать твою, да его остановить невозможно! Голый, потерявший человеческий облик, как гость с того света, он наводит на меня страх. Тут Бригс снова начинает в меня палить. Бум-бум! Пуля, пройдя через шею Клейна, пролетает всего в нескольких сантиметрах от моей головы и под острым углом врезается в лед. Бригс достает новую обойму и начинает перезаряжать.

Раздаются еще винтовочные выстрелы. Юкилис отмахивается от каждой пули примерно такими же движениями, какими чудовище Франкенштейна из одноименного фильма пыталось поймать звуки музыки. Наконец безымянному стрелку удается положить и его. Пуля входит в голову Юкилиса за ухом и, вырвав часть лица, выходит через глазницу. Тело на мгновение застывает и валится на труп Клейна.

Все-таки добрался до меня, дошел.

— Сволочь! — кричит Бригс, перезаряжает пистолет и делает еще два выстрела. Но теперь меня прикрывают уже два трупа.

— Надо выбираться отсюда, — скулит Крофорд.

— Как, твою мать?! Мы перед ним как в тире, — злобствует Бригс.

— Я его видел. Он один. Прячется среди деревьев возле машины, — сообщает Крофорд.

— Или двое. Только стреляют по очереди, — подаю я голос.

— Заткнись, сука! Ты свое еще получишь! — злобствует Бригс.

— Если сдадитесь, обещаю, позабочусь, чтобы они вас не убили! — кричу я.

— Заткнись, твою мать! — отвечает на предложение шериф. — Крофорд, можешь ее унять?

Крофорд стреляет, но пуля с тошнотворным хлюпаньем попадает в Юкилиса.

— Нет, не получается, — отчитывается Крофорд.

— Может, имеет смысл сдаться? — вносит свой вклад Джек.

— Да нас, как собак, перережут, — отвечает Бригс.

Он еще несколько раз пуляет в сторону деревьев, расстреливает до конца только что заряженную обойму. В ней было восемь патронов. Похоже, у него с собой еще несколько обойм, и это плохо.

Совсем иной шум. Грохот. Только не это!!!

Хруст, треск…

Под нами начинает ломаться лед.

— Господи боже! — кричит Джек, по-прежнему прикрывая руками голову.

— Кранты, — тихо говорит Крофорд.

— Ни хрена! Не паниковать! — приказывает Бригс.

Опять вздымается фонтанчик снежной пыли. Мой безымянный союзник вносит свой вклад в общую сумятицу.

— Черт, надо уходить! — вопит Крофорд.