Хорус медленно провел пальцами по кольцу звезд, пока его рука не встретилась с изображением руки Императора. Затем он опустил руку и обернулся к Аксиманду и Локену.

– Подрастая на Хтонии, я нечасто мог наблюдать за звездами. Небо там почти всегда было затянуто дымом и пеплом, но вы и сами это хорошо помните.

– Да, – отозвался Локен, и Аксиманд молча кивнул.

– Но в те редкие ночи, когда небо оставалось ясным, я любовался звездами. И размышлял, какие они и что значат для нас. Эти маленькие загадочные огоньки существовали с какой-то определенной целью. Так я проводил в раздумьях день за днем, пока снова не приехал Император. И я уже не удивился, когда он сказал, что звезды играют в нашей жизни важную роль. Я скажу вам еще одну вещь, – продолжал Хорус, возвращаясь на свое прежнее место на диване. – Первая книга, данная мне отцом, оказалась астрологическим справочником. Это был простой текст, детское издание. Она до сих пор со мной. Он заметил мой интерес к звездам и захотел, чтобы я больше узнал и понял.

Хорус ненадолго умолк. Как и всегда, когда Хорус говорил об Императоре, как о своем отце, Локен весь обращался в слух. С тех пор как он начал вращаться в высших кругах, это случалось уже несколько раз, и всякий раз дальше следовали поразительные откровения.

– Среди текста содержались и зодиакальные таблицы. – Хорус отпил глоток вина и улыбнулся собственным воспоминаниям. – Я выучил их все. За один вечер. Не только названия, но и контуры, ассоциативные рисунки и строение. Все двадцать созвездий. На следующий день отец добродушно посмеялся над моей жаждой знаний. Он рассказал, что ориентирование по зодиакальным созвездиям устарело и слишком ненадежно, что теперь исследовательские флотилии приступили к составлению подробных космологических карт. Еще он сказал, настанет день, и все двадцать созвездий будут соответствовать двадцати его сыновьям, таким же, как я. Каждый из сыновей своим характером и всей натурой будет воплощать один из знаков зодиака. И спросил, который из них мне больше всего понравился.

– И что вы ответили? – спросил Локен.

Хорус усмехнулся и откинулся на спинку дивана.

– Я сказал, что мне нравятся все созвездия и их значения. Я сказал, что был рад узнать имена, соответствующие маленьким пятнышкам света в небе. Естественно, мне нравился Лев за его царственную мощь и Скорпион за крепкие доспехи и воинственные клешни. Я сказал, что Стрелец соответствует моему упрямству, а Весы – чувству справедливости и уравновешенности. – Воитель печально покачал головой. – Мой отец сказал, что одобряет все эти варианты, но выразил удивление тем, что я не выбрал один конкретный знак. Он снова показал мне всадника с луком в руках, мчащегося воителя. Отец назвал его Грозным Стрельцом. Самый воинственный из всех. Сильный, неутомимый, неукротимый и уверенный в своей цели. В древние времена, говорил мне отец, этот знак считался самым важным. Кентавр, человекоконь, воин и охотник был самым почитаемым из всех знаков зодиака. Во времена его детства, в Анатолии, Стрелец был объектом поклонения. Всадник на коне, вооруженный луком. Самый могущественный символ воинства в древние века, Стрелец, считался непобедимым. С течением времени мифы объединили всадника и коня в одно целое. Идеальное сочетание человека и военной машины. Вот кем ты должен научиться быть, сказал мне отец. Настанет день, и ты будешь командовать моими войсками, станешь моим оружием, станешь продолжением моей личности. Человек и конь, скачущие по Вселенной и сокрушающие любого врага. На Улланоре он дал мне все это.

Хорус поставил кубок и наклонился, чтобы показать им потертый золотой перстень, надетый на мизинец левой руки. Время настолько изъело металл, что изображение стало почти невидимым. Локену показалось, что он сумел рассмотреть конские копыта, руку человека и изогнутый лук.

– Он был изготовлен в Персии, за год до рождения самого Императора. Грозный Стрелец. Он сказал, что теперь перстень принадлежит мне. «Мой Воитель, мой кентавр. Наполовину человек, наполовину конь, воплощенный в Легионах Империума. Куда ты повернешь, туда повернут и Легионы. Куда пойдешь ты, туда последуют и они. Там, где ты будешь драться, они тоже вступят в бой. Странствуй без меня, сын мой, и армии отправятся вместе с тобой».

Наступила долгая пауза.

– Теперь вы видите, – улыбнулся Хорус, – любовь к Грозному Стрельцу была предопределена заранее, и теперь мы встретились с ним лицом к лицу.

– А теперь поведай им истинную причину, – неожиданно раздался голос.

Все повернулись. В дальнем конце кабинета, под аркой, за драпировкой из белого шелка стоял Сангвиний. Он все слышал. Лорд Ангелов отбросил шелковый занавес и шагнул в кабинет, и края его сложенных крыльев задели за складки блестящего шелка. Он был в простом белом одеянии, схваченном на талии поясом из массивных золотых звеньев. Ангел держал в руке чашу, доставал из нее фрукты и отправлял в рот.

Локен и Аксиманд поспешно вскочили.

– Садитесь, – сказал Сангвиний. – Мой брат решил открыть вам свое сердце, так что вам лучше узнать всю правду.

– Я не думаю… – начал Хорус.

Сангвиний выудил из чаши небольшой красный фрукт и бросил его Хорусу.

– Расскажи им все остальное, – весело сказал он.

Хорус поймал брошенный фрукт, внимательно оглядел, потом впился зубами в мякоть. Тыльной стороной ладони он вытер сок с губ и снова обернулся к Локену и Аксиманду.

– Помните начало этой истории? – спросил он. – Помните, что сказал Император о звездах? Не наделай ошибок, и они станут нашими.

Прежде чем продолжить, Хорус еще дважды откусил от плода, выбросил косточку и проглотил мякоть.

– Сангвиний, мой дорогой брат, прав, поскольку он всегда был моей совестью.

Сангвиний пожал плечами, что выглядело довольно странно для человека со сложенными за спиной крыльями.

– Не наделай ошибок, – повторил Хорус. – Мы посетили три мира. Не наделай ошибок. Я стал Воителем по декрету Императора и не могу его подвести. Я не могу допускать ошибок.

– Сэр? – осмелился усомниться Аксиманд.

– После Улланора, малыш, я допустил две ошибки. Или частично допустил, но этого достаточно, поскольку вся ответственность за промахи экспедиции в конечном счете ложится на меня.

– Какие ошибки? – спросил Локен.

– Ошибки. Или недопонимание. – Хорус задумчиво почесал бровь. – Шестьдесят Три Девятнадцать. Наше первое предприятие. Первое для меня после избрания Воителем. Как много крови было там пролито из-за недопонимания. Мы неверно истолковали знаки и дорого за это заплатили. Бедный, дорогой Сеянус. Мне до сих пор его не хватает. Вся та война, даже тот кошмар в горах, в котором тебе пришлось участвовать, Гарвель… все это результат ошибки. Я мог бы справиться другими способами. Шестьдесят Три Девятнадцать можно было привести к Согласию без кровопролития.

– Нет, сэр, – решительно возразил Локен, – они были слишком упорны в своих заблуждениях, и все их действия были направлены против нас. Мы не могли бы достигнуть Согласия без войны.