Если в рассмотренных нами выше примерах причины появления «историографических» узурпаторов выглядят вполне понятными, то в данном случае их выявить не представляется возможным. Зачем О. И. Сенковскому понадобилось опровергать принадлежность Мухаммада Шайбани к роду Чингисидов, которая подтверждается достаточно многочисленными и независимыми друг от друга источниками, включая труды, составленные при дворах врагов этого хана? Остается полагать, что либо исследователь решил в очередной раз проявить оригинальность (непростой характер и экстравагантность «барона Брамбеуса» в свое время были хорошо известны), либо же использовал свое неподкрепленное источниками утверждение как дополнительный аргумент в пользу низкой ценности рецензируемой им работы. Справедливости ради стоит отметить, что высказанное Сенковским мнение не получило поддержки и распространения в науке и приводится нами как интересный нюанс из области историографии, касающийся истории самозванства и узурпаторства в тюрко-монгольских государствах.

«Не повезло» в историографии и двум золотоордынским ханам начального периода «Великой замятни» – Кульне (Кулпе) и Наурусу (Неврузу): их «обвинили» в самозванстве очень авторитетные ученые – Г. Е. Грумм-Гржимайло, известный своими солидными изысканиями в области монголоведения в первой половине ХХ в., и Л. Н. Гумилев, являвшийся популярным и читаемым автором в конце того же века [Грумм-Гржимайло, 1994, с. 118; Гумилев, 1995, с. 167]. Никаких аргументов в пользу своего утверждения они не приводили, соответственно, не давалось ими и никаких ссылок на источники, послужившие основанием для признания Кульны и Науруса самозванцами, выдававшими себя за членов ханского рода. По всей видимости, и Грумм-Гржимайло, и Гумилев либо могли добросовестно заблуждаться и перенести сведения источников о самозванстве лже-Кильдибека (подробнее см. гл. 9 наст. изд.) на двух его предшественников, либо же сознательно утрировали неопределенность сведений о происхождении обоих ханов, чтобы подчеркнуть, насколько глубоким был политический кризис в Золотой Орде в 1360–1370-е годы.

Как и в случае с утверждением Сенковского о самозванстве Мухаммада Шайбани-хана, версия Грумм-Гржимайло и Гумилева не нашла значительной поддержки в историографии. Большинство авторов работ по истории Золотой Орды и русско-ордынских отношений просто нейтрально пишут о кратковременном царствовании Кульны и Науруса, не задаваясь вопросом об их происхождении (хотя, будь они самозванцами, исследователи, несомненно, отметили бы это). Некоторые специалисты даже пытаются восстановить генеалогическую принадлежность этих ханов [Гаев, 2002, с. 18–19; Григорьев, Григорьев, 2002, с. 126–128; Сафаргалиев, 1960, с. 276–277], фактически опровергая утверждения об их самозванстве.

Еще несколько интересных предположений о самозванцах в Золотой Орде было высказано вышеупомянутым В. П. Юдиным. Так, например, в одной из своих работ он упоминает о том, что «Исатай из племени кыйат и Алатай из племени сиджут, сторонники золотоордынского хана Узбека, который сам был лже-Чингисидом, убили его соперника-нечингисида Ток-Бугу, пытавшегося “узурпировать” ханскую власть». Далее исследователь развивает эту мысль, отмечая, что хан Узбек, не будучи потомком Чингис-хана, подобно другим самозванцам, сочинил легенду о своем происхождении от одного из прежних золотоордынских ханов [Юдин, 1992а, с. 20]. Однако В. П. Юдин нигде не уточняет, на каком основании он делает вывод, что Узбек был самозванцем. Лишь ниже, в своем примечании к сочинению «Чингис-наме» Утемиша-хаджи исследователь еще раз отмечает:

Итак, ни одной ссылки на источники, которые хотя бы косвенно подтверждали утверждение о самозванстве Узбека, В. П. Юдин не приводит, что не мешает ему, впрочем, энергично отстаивать свою позицию с помощью новых (таких же неподкрепленных убедительными доводами) утверждений. Не пытается он никак прояснить и позицию эмиров Исатая и Алатая, которые, по его мнению, расправились с одним узурпатором, Тук-Бугой, чтобы возвести на престол другого – Узбека. Зачем им это было нужно, когда сам же В. П. Юдин отмечает (опираясь на «Чингис-наме»), что в живых оставалось большое количество потомков Джучи, т. е. легитимных претендентов на трон Золотой Орды?

Не ограничиваясь «обвинением» в самозванстве Узбека, В. П. Юдин аналогичным образом объявляет самозванцами целую династию Туга-Тимуридов – правителей сначала Золотой Орды, а затем и многих постордынских государств, включая Крымское, Казанское, Астраханское, Казахское и Бухарское ханства. Правда, тут, в отличие от казуса с Узбеком, у него имеются некоторые аргументы в пользу своей позиции, а именно: противоречивость сведений о происхождении ханов Синей (в ряде источников – Белой) Орды, в частности Урус-хана. В свое время еще Ч. Ч. Валиханов, сам являвшийся потомком казахских ханов, отмечал скудость сведений о происхождении своих предков и хронологии их прихода к власти (не высказывая, впрочем, сомнений в их происхождении от Туга-Тимура, тринадцатого сына Джучи) [Валиханов, 1986а, с. 260–261]. Юдин же, ссылаясь на противоречивость, запутанность и хронологическую неопределенность сообщений источников об этой династии, допускает истинность генеалогии ханов Синей (Белой) Орды второй половины XIV в., отраженной в источниках, выводящих ее от Туга-Тимура, однако дает понять, что склонен считать ее сомнительной. Поэтому он и характеризует Туга-Тимуридов как «неизвестную династию» уже в заголовке своей статьи, посвященной этому вопросу, а хан Урус (основатель казахской ханской династии), по его мнению, «“врывается” в историю казахских степей, не имея предшественников» [Юдин, 1992б, с. 64].

Наконец, В. П. Юдин находит еще целую династию узурпаторов в Золотой Орде – род Киятов, представители которого, согласно Утемишу-хаджи, управляли Синей (Белой) Ордой в течение трех поколений в 1320-е – начале 1360-х годов (Исатай/Иса – Джир-Кутлу – Тенгиз-Буга). И если в своих ранних работах он считает, что называть их узурпаторами можно с большой долей условности [Юдин, 1974] (см. также: [Юдин, 1992а, с. 44]), то в более поздних уже перестает оговаривать условный характер использования данного термина применительно к Киятам и вполне однозначно утверждает, что после смерти хана Бердибека они узурпировали власть в левом крыле Золотой Орды в ущерб представителям ханского рода Джучидов [Утемиш-хаджи, 1992, с. 103 (примеч. 68)]. В особенности этот термин применим к последнему представителю династии – Тенгиз-Буге, который, согласно «Чингис-наме», жестоко обращался с подчиненными ему восточными царевичами-Джучидами и в конце концов намеревался уничтожить их всех, возведя на трон одного из них в качестве подставного хана, однако царевичи предупредили его и сумели первыми уничтожить узурпатора [Утемиш-хаджи, 1992, с. 109–112]. Непонятно, правда, почему все-таки исследователь считает Тенгиз-Бугу узурпатором, если тот не намеревался объявить ханом самого себя, а планировал править через легитимного хана-Чингисида – пусть даже и собственную «марионетку»…