Кирьянов собрал солдат и ушёл вместе с ними в расположение батареи, а я направился к разбитой кочегарке, где располагалась столовая для офицеров управления. Около которой, уже собрались приглашённые офицеры.

- Боря! – Ко мне подвалил уже хорошо «подогретый» подполковник Николаев. Схватил меня за руку и затряс энергично: - Тебя, как офицера старой закалки, советского офицера я особо хочу поздравить с Днём Советской Армии и Военно-Морского Флота, - потом от избытка чувства обнял, - Боря, как зайдём туда, садись рядом со мной, посидим, выпьем.

Обняв и похлопывая товарища по плечу, я тоже поздравил Сергея Георгиевича с праздником. Меня с ним связывало не только большое уважение к нему как к офицеру и человеку, но и простые человеческие отношения, которые назывались ёмким словом – дружба. Подошёл командир полка с замами и пригласил всех за стол. Первым в кочегарку зашёл Петров, а за ним гурьбой завалились мы и стали оживлённо рассаживаться по местам. Странно было видеть давно потушенные котлы, выбитые стекла в окнах и натянутую вместо них полиэтиленовую плёнку. Куча угля в углу помещения и праздничный, богато накрытый стол. Мимолётно мелькнуло у меня в голове воспоминание о празднике 23 февраля год назад, когда мы гуляли всем полком, мелькнуло и пропало. Сейчас мы жили сегодняшнем днём, а завтра будем жить завтрашним. Разлили по рюмкам коньяк. Первый тост на таких мероприятиях произносит командир полка, который ещё раз поздравил с праздником. Выпили, начали закусывать, а закусывать было чем. В тарелках громоздились большие куски мяса, много было разносолов домашнего приготовления из подвалов брошенных домов, соков, да и из нашего полкового продовольственного склада. В графинах на столах стоял коньяк «Кавказ».

Застолье тем временем катилось по своему пути. Выпили за полк, затем третий тост за тех кто погиб. Постепенно офицеры оживлялись, завязывались разговоры, всё чаще и чаще слышался смех. Я тоже расслабился, но постоянно поглядывал на часы - время бежало быстро. Выпил в общей сложности грамм сто коньяка и лишь слегка захмелел. Через час поднялся и попросил разрешения у командира полка убыть в своё подразделение.

Полковник Петров внимательно посмотрел на меня: - Давай, Копытов, иди в батарею и будь повнимательней. Сегодня возможно всякое.

Через десять минут был в расположении батареи. Старший лейтенант Коровин, который дежурил сегодня в батареи, доложил, что всё в порядке, солдаты, кроме наблюдателей, отдыхают. Замполит и техник в расположении морских пехотинцев. Поставив задачу не ослабевать наблюдение, неспешным шагом пошёл к морпехам. Прошёл по мосту, (кстати, единственный целый мост и самый короткий путь, через который техника боевиков могла из Грозного прорваться в Чечен-Аул) обороне его я уделял особое внимание. Перейдя мост, свернул влево, вдоль арыка прошёл метров триста и подошёл к зданию поливочной станции, где располагался командный пункт старшего лейтенанта Явлинского. Здесь всё уже было готово – стол накрыт и ждали только меня. Витька Явлинский тоже постарался. На столе стояла кастрюля с ухой. Рыбу добыли тут же в арыке, глуша её гранатами, и я даже подумать не мог, что в арыке может водиться такая большая рыба. Много было мяса и других продуктов. Ну, и всё тот же коньяк.

Вчетвером мы весело расселись за столом. Алексей Иванович достал свою медаль, полученную на торжественном собрании, и положил её в солдатскую кружку. Я же наполнил её только наполовину. Конечно, её нужно было бы по традиции наполнить до краёв, но учитывал, что мы на войне и напиваться нельзя. Другим налил грамм по пятьдесят.

Я встал и произнёс коротенький напутственный тост: - Алексей Иванович, поздравляю тебя с первой правительственной наградой, и желаю тебе, чтобы она не была последней.

Алексей Иванович торжественно встал, поднял кружку, обеспокоено заглянув в неё, и тоскливо поглядел на нас. Я его понимал: он очень мало пил и даже полкружки выпить для него было проблемой. Но традиция есть традиция и я кивнул ему: - Давай, Алексей Иванович. Давай, дорогой….

- Товарищи офицеры. Представляюсь по случаю награждения правительственной наградой, - замполит произнёс стандартную формулу, сильно выдохнул воздух, поднял кружку и мелкими глотками стал цедить сквозь зубы коньяк. После того как коньяка в кружке не останется, он должен ртом выловить медаль. После этого считается, что медаль обмыта.

Мы все смотрели и переживали, за то как трудно и долго он пил. Прекратил пить, застыл, прислушиваясь к своим ощущениям. Медленно опустил кружку на стол. Видно, как внутри его организма шла борьба между ним и коньяком. Спиртное рвалось обратно и Алексей Иванович изо всех сил боролся с этим.

Я забеспокоился и, не сводя глаз с замполита, стал отодвигаться: - Алексей Иванович, не надо…., прошу тебя не надо….

Но было поздно, резко оттолкнулся от стола и вовремя: Кирьянов в спазме открыл рот и изверг из себя на стол фонтан. Игорь и Витька, опрокидывая табуретки, тоже благополучно отскочили от стола. Вся закуска была безнадёжно испорчена. Алексей Иванович стоял у стола и виновато вытирал рот: - Борис Геннадьевич, я не мог удержаться….

- Ладно, Алексей Иванович, не расстраивайся. Мы сейчас всё это уберём, но это незачёт. Потренируешься и назначишь новый день, когда мы сделаем ещё одну попытку обмыть медаль.

Все засмеялись. Явлинский отдал приказ и через несколько минут всё было убрано, а на столе появилась свежая закуска. Разлили по пятьдесят грамм, выпили за праздник, затем ещё по пятьдесят грамм за Победу. Может быть, мы к вечеру и нарезались бы, но зашёл солдат и обратился ко мне.

- Товарищ майор! Я с восьмой роты и меня прислал к вам командир роты капитан Соболев. Он просил предупредить вас, что со стороны Грозного - Новых Промыслов, в Гикаловский спустилась колонна из двух танков, два БМП и два КАМАЗа с боевиками. Вполне возможно они будут прорываться через ваш мост и перекрёсток на Чечен-Аул, - солдат замолчал.

- А откуда командиру роты стало известно об этом?

- Ему сообщили со штаба полка, да и мы сами видели эту колонну, когда она спускалась в Гикаловский.

- Хорошо. Спасибо, возвращайся в свою роту и передай капитану Соболеву, что