– Мать стейки готовит, – тихо-тихо произнёс я, когда пауза затянулась.

– Пиво купил?

– И даже водочки, – я не выдержал и выронил улыбку. Скинул в портфель документы и двинулся к дверям, чуть притормозив, перед тем как выйти. – Идёшь?

– Иду, пап…

Димка сказал это так легко, так спокойно… А у меня сердце оборвалось. Застыл. Вдохнул полные легкие и сжал дверную ручку, только бы не показать слабость. Засранец… Проиграл, но все равно победил. Застал врасплох. Пробил дыру в душе.

– А ты красавец, – прохрипел он, подойдя ближе. – Я всё ждал, когда ты поддашься, когда пожалеешь зеленого и неопытного сынка-юриста. Но нет… Спасибо, бать.

– Всегда пожалуйста, – резко обернулся и прижал к себе своего взрослого и строптивого сына. – Если хочешь, вечером расскажу, что делать дальше.

– Ага! А смысл? Придет засранец Раевский и опять укатает в асфальт! – Димка обнял меня в ответном жесте, сжал руки и хлопнул кулаком по спине. – А можно сделать как-нибудь, что я с ним больше не пересекался?

– Можно. Меняй фамилию, и тогда ни один здравомыслящий клиент не ввяжется в конфликт отца и сына. Ты же сам этого хотел?

– Твоя взяла, – Димка закатил глаза и открыл для меня дверь. – Только чур я буду говорить, что мы однофамильцы.

– Ага. И соседи.

– Точно! – Димка выдохнул напряжение и подбросил в воздух свой портфель. – А вот скажи, у меня был хоть один шанс? Ну, я же был близок?

– Ты даже не представляешь насколько!

Мы шли по длинному коридору и смеялись. Обменивались многозначительными взглядами, шутили, обсуждали дело и даже не заметили суету на парковке у здания суда.

– Поздравляем! Поздравляем! – заорала толпа, окружившая мою машину.

– Димка! – взвизгнули мои дочери и рванули на руки любимому старшему брату.

В первых рядах стояли родители, Надя, Вадим Вьюник, глубоко беременная Леська, Горозия и Каратицкий, а вдали нервно топталась Лиля.

– Мам! Ну что вы меня позорите? – зашипел Димка, покрываясь красными пятнами стыда. Он с надеждой смотрел на меня, думая, что я настолько отбитый, что разгоню этот несанкционированный митинг семьи. Но как бы ни так…

– Позорите? – Ночка смеялась, обнимала сына и трепала его по волосам. – Я тобой так горжусь!

– А чем гордиться? Отец раскатал меня так, что клиенту в глаза стыдно смотреть!

– Отец… – прошептала Ада и дернулась в мою сторону.

– Ну, всё, – я обнял жену, поцеловал её в макушку. – Все домой, там будем плакать и говорить тосты.

Отец… Отец…

Я хоть и храбрился, но внутри просто цунами бушевало. Одно слово, а сколько в нем смысла, сколько доверия, сколько признания?

– Мне не послышалось? – гоготнул Каратицкий.

– Ну, бать, как ощущение? – Вьюник же даже не таился, заливался смехом, видя мою растерянность. – Дождался?

– Дождался. Я столько лет этого ждал! Но оно того стоило…