Разумеется, и здесь он налег не всем телом, и не с разбега, но толчок получился достойный – противника отшвырнуло назад. Прыгнув следом, молодой мастер приземлился прямо на правую руку того и шлепком ладони по плечу у ключицы обозначил полновесный удар в горло – из этого положения удобнее всего было бить именно туда.

– У нас этот прием называют «отдохни», – слегка задыхаясь, произнес он.

Но если б даже хотел сказать что-нибудь еще, не успел бы. Кутир толкнул его коленом в спину, по позвоночнику, и, свалив с себя, вполне непринужденно «успокоил» левой рукой. Конечно, опять же не в полную силу, не от души, и лишь затем, чтоб дать себе время подняться.

– А у нас так называют вот этот прием, – сообщил он, вскакивая.

Агнар тоже уже стоял на ногах, еще слегка дурной после удара.

– Покажи ему прием «ворошила бабка сено»! – крикнул кто-то, возившийся у костра.

– Или «щекотку», – добродушно подсказал Хишур. – Ему понравится.

– Думаешь, я сам не смогу пару-тройку «щекоток» показать? – пробурчал викинг – он чувствовал, что подустал.

– Вы тут начнете друг другу показывать, как дерутся в разных странах, а работа будет стоять? – с улыбкой упрекнул дотоле молчавший купец и сузил жестокие глаза. – Так дело не пойдет. Если завтра выступаем, значит, надо многое сделать.

Скандинав машинально отметил, что хозяин корабля говорит все-таки не совсем правильно, а потом подумал и о себе. Должно быть, его речь тоже заставляет белгов и гойделов втайне улыбаться.

На него купец не смотрел.

– Так что – не берешь? – спросил молодой мастер, дыша тяжело, но ровно.

– Почему же не беру? Беру. Ты моим людям понравился. Им с тобой под одним одеялом спать, за одним костром сидеть, раз согласны, значит, и я не против.

– А мой приятель?

– Ну что ж поделать… Ты обещал, что станешь работать за двоих, а я стараюсь незнакомым людям верить, – повернув голову, торговец снова улыбнулся; в его безжалостном взгляде Агнар прочел спокойную уверенность, что пока дело не касается прибыли, незнакомые люди этому человеку интересны мало, так что «вера» здесь – не совсем подходящее слово.

Хотя прозвучало, конечно, обнадеживающе.

– Что я должен делать сейчас?

– Мы отплываем завтра на рассвете. Включайся. Что делать, ты, я думаю, и сам поймешь, – и, отвернувшись, зашагал в сторону поселка.

Викинг почесал в затылке и посмотрел на улыбающегося Хишура.

– Так что мне делать? Есть работа?

– Работа, конечно, есть. Сейчас придумаем.

– А будет время пойти продать коня? С конем, как я понимаю, вы меня на борт не возьмете.

– Еще бы, – захохотал тот. – Насчет коня ты с нашим хозяином не договаривался. И не договоришься.

– Странный он какой-то…

– Он? – Хишур обернулся и посмотрел вслед хозяину корабля, на котором ходил. – Оставь. С ним, конечно, надо держать ухо востро. Но пока ему невыгодно будет поступить с тобой нехорошо, он останется честным.

– А если будет выгодно – обманет? – у скандинава округлились глаза.

– Разумеется. Он же купец.

– То-то он мне сразу показался до крайности неприятным человеком.

– Ты ошибаешься, – глаза у Хишура стали очень грустными. – Агбаал, наш хозяин, конечно, жесток, как любой торговец, ведь его интересует только собственная выгода, но он никогда не бывает бессмысленно жесток. Он вполне может дать голодному ребенку кусок хлеба, если сочтет это полезным для себя, но никогда не пнет этого ребенка. Зачем, если это не принесет выгоды? Самое большее – просто пройдет мимо. В этом он честен, и любой его поступок всегда объясним и понятен. А значит, предсказуем.

Несколько мгновений молодой мастер молча смотрел на своего нового знакомого. А потом понял, что именно тот имеет в виду.

– Да, пожалуй, это большое преимущество для того, кто на него работает.

– Конечно… Ну, так долго ты будешь своего скакуна пристраивать?

Торговля развернулась на обоих берегах Лиффи. В этот день, должно быть, в поселение пришло много гостей из окрестных, ближних и дальних, деревень, много торговцев торопилось сбыть оставшийся товар, но, как бы там ни было, торг оказался богаче, чем обычно, будто пришло время большой ярмарки. Даже селяне как-то приоделись, почистились и смотрели вокруг самодовольно и весело – мол, чем не праздник?

Товар выкладывали прямо на траве, иногда подстилая холщовую полосу, а иногда и нет. С одного берега реки на другой без труда можно было попасть на лодке. Разумеется, отыскать здесь можно было почти все, что местные жители изготавливали для своих нужд, вот с дорогими привозными вещами было трудно, впрочем, они здесь мало кого интересовали – разве что жен богатых землевладельцев или зажиточных ремесленников. Но таким покупателям редкости и ценности чаще всего привозились на заказ.

Рассеянно разглядывая аккуратно свернутые холсты и развернутые, заманчиво разложенные плетеные и тканые браным способом тесьмы, литые в местных мастерских украшения, деревянные и кожаные предметы, кованые изделия, Агнар размышлял. Проще всего, конечно, было обменять коня на что-нибудь нужное ему в путешествии, потому что мало можно отыскать тех, кто бренчит серебром в кошельке. Еще в его родном времени расчеты на сельских ярмарках производились именно так, а уж теперь…

Откуда, собственно, крестьянину взять серебро или золото? Если оно и есть, то, конечно, в виде изделий – к примеру, украшений, которые дороги ему не как кусок металла, а как память или оберег. Крестьянин без труда сможет рассчитаться продуктами или другими результатами своего труда. И сам не откажется от взаимовыгодного обмена. Можно было рассчитывать, что красавец жеребец, хоть и замученный дорогой, приглянется многим присутствующим на этой ярмарке. А значит, надо подобрать самые лучшие вещи, и уж там можно будет поторговаться.

«А что мне может понадобиться в пути? – подумал он. – Все самое необходимое у меня есть». А потом сообразил. Разумеется, ему нужен был лук со всем, что к луку прилагается, а также подходящий для кузнечной работы молоток.

Раз так, то первым делом идти следовало к лучному мастеру.

Он быстро отыскал такого. Беседа с ним не затянулась, и ремесленник предложил молодому норвежцу на выбор несколько отличных луков, годных и для охоты, и для битвы, разумеется. В придачу, конечно, тетивы, изготовленные из скрученных полос отличной кожи, восковые брусочки в аккуратной оплетке – для обработки тетивы – и стрелы. Впрочем, викинг предпочел взять не готовые стрелы, а пригоршню наконечников. Мастер этому, впрочем, нисколько не удивился.

Конь ему приглянулся. Торговались долго и со вкусом, и поладили лишь тогда, когда гойдел пообещал скандинаву раздобыть ему и молоток, и даже кузнечные клещи – у своего соседа, разложившего поблизости десятка три первосортных инструментов.