Айзнер не реагировал. Снейдер лишь заметил, как надулись вены на его шее и начали пульсировать и как его кадык заходил вверх-вниз, потому что он пытался подавить желание сглотнуть. «Ты на верном пути! Продолжай!»

– А так как он не хотел давать тебе больший процент… – предположил Снейдер, – ты пригрозил ему, что уничтожишь его наркокартель. Но все основано на взаимности. В ответ Харди угрожал сдать тебя и твоих коллег. Возможно, даже пошел дальше и заявил, что ты не получишь от него больше ни одного цента. В одночасье вы лишились неплохого дополнительного заработка. Поэтому вы взорвали его склад, чтобы ясно дать ему понять – с вами лучше не шутить. Это было вашим посланием?

Вопрос Снейдера повис в воздухе. Вообще-то сейчас было самое время для Айзнера громко захлопать в ладоши и выдать какой-нибудь напускной комментарий. «Грандиозная фантазия, но у тебя нет ни одного доказательства!» Но он молчал и внимательно слушал.

– В ответ на это Харди отправил своего человека, чтобы передать тебе предупреждение, – продолжил Снейдер. – Кржистоф должен был просто вколоть твоей жене дозу героина – чтобы ты увидел, насколько уязвим. Но все пошло не так, и Ирена, к сожалению, умерла.

Тут у Айзнера дернулось веко, но виной этому могло быть просто воспоминание о жене.

– Коррупция и взятки случаются, – продолжал Снейдер. – Но когда твоя жена умерла, ситуация вышла из-под контроля. Здесь вам следовало бы остановиться. – Он посмотрел на ладони Айзнера. Они лежали на диване, но не были сжаты в кулаки. Айзнер даже не пытался вытереть пот с ладоней об обивку дивана. Возможно, он и не потел. Поведение Айзнера не соответствовало ни одному психологическому шаблону, которые Снейдер встречал за годы допросов. Однако у него был припасен еще один, последний козырь – самое дерзкое предположение, которое он никогда не рискнул бы озвучить в этой ситуации без «глока». Но он зашел так далеко, что уже не мог отказаться от этой последней провокации.

– Но вы не собирались останавливаться. Наоборот. Пришло время переформировать «Группу-6». Теперь станет ясно, сможете ли вы держаться вместе и насколько вы сплоченная команда. Ты нуждался в них, и они тебя поддержали. Все-таки смерть твоей жены была на совести Харди, и он будет и дальше угрожать тебе, другим членам «Группы-6» и их семьям, если вы не оставите бизнес Харди в покое. Ты выставил его мощной угрозой и постарался, чтобы они в это поверили. – Снейдер цинично улыбнулся. – Теоретически вы могли бы разобраться с ним в служебном порядке и подключить прокуратуру, но практически это было невозможно. Харди сдал бы вас. Поэтому вы взяли дело в свои руки. За одну ночь вы сожгли его лаборатории, а затем и его дом. Все должно было быть уничтожено. В ту ночь 1 июня вы нанесли Харди такой сильный удар, что он был окончательно сломлен.

Айзнер продолжал молчать.

Проклятье! Этот мерзавец и глазом не моргнет, даже если Снейдер мог бы посадить его в тюрьму на хлеб и воду.

– Ты подстрекал Ломана, Тимбольдта и других, чтобы они поверили, что это единственная возможность выпутать ся из дела. Как Харди, так и доказательства в его доме – а прежде всего Лиззи, которая слишком много знала, – должны были исчезнуть. Она стала бы опасным свидетелем обвинения. А так все сгорело, и Харди не имел ничего против тебя. Кроме голословных обвинений, но кто бы ему поверил?

Айзнер по-прежнему не реагировал.

Снейдер подумал. Нет, он не допустил ошибки в своей цепочке рассуждений. В принципе, любой из «Группы-6» мог быть зачинщиком, но этот вариант был наиболее логичным: Айзнер знал Харди и Лиззи лучше других. К тому же погибла именно жена Айзнера.

– Ты закончил? – спросил Айзнер.

– Я хорошо понимаю твои мотивы.

– Ах, правда? Снейдер кивнул.

– Вы действовали из страха. Вы должны были защищаться и опередить Харди – и вам это удалось. Но я знаю Харди. Он никогда не зашел бы так далеко. И я знаю тебя. Ты мастер манипуляций и навел жуткий страх на коллег, иначе они не согласились бы на такую жестокость по отношению к Харди.

Тут Айзнер вздохнул и с легким сожалением покачал головой, как человек, полностью контролирующий себя.

– Это лишь предположения, без каких-либо доказательств или улик, – заявил он. – К тому же все это уже значится в документах под грифом конфиденциальности. Против «Груп-пы-6» нет никаких доказательств, и нам не было предъявлено никаких обвинений.

– Дело можно возобновить.

– Для этого нуж… – Айзнер замолчал.

– Правильно. – Снейдер ухмыльнулся. – Для этого нужны акты с протоколами допросов. Но, как ты, вероятно, уже знаешь, Хесс сжег их в своем камине. Однако не полностью. Моя коллега смогла заглянуть в них. К тому же в судебном архиве БКА хранились копии, которые тоже исчезли. И я знаю, что они у тебя.

Айзнер слегка побледнел.

– Ты боишься, что Харди может добраться до информации?

Глаза Айзнера словно окаменели.

– Где моя коллега? – спросил Снейдер.

– Если ты о Сабине Немез, малышке с карими глазами, – она была вчера в банке, где у меня проходила встреча. Хотела поговорить со мной о «Группе-6».

– И с тех пор ты ее не видел?

– Нет.

Это «нет» было сказано слишком быстро, слишком громко и слишком убедительно. Снейдер знал, что Айзнер лжет. И Айзнер наверняка догадывался, что такая реакция не укрылась от Снейдера.

– Полагаю, ты закончил со своими обвинениями, – сказал Айзнер. – Вызвать тебе такси?

– Не нужно. – Снейдер поднялся. – Можно воспользоваться туалетом?

Айзнер жестом указал в сторону прихожей.

– В коридоре, вторая дверь справа.

Снейдер повернулся спиной к Айзнеру и вышел из гостиной. В зеркальной витрине он наблюдал за Айзнером. Тот сидел на диване и не собирался его задерживать. Не потянулся за пистолетом, не вытащил телефон. «Ах, если бы ты только сделал мне такое одолжение!»

Снейдер вышел в коридор, но открыл первую дверь и посмотрел вниз на крутую лестницу в подвал.

– Вторая дверь справа! – крикнул из гостиной Айзнер.

– Ах да. – Снейдер заметил вмятину в стене. Она выглядела свежей. На полу никакой пыли. Здесь недавно подметали. Он закрыл дверь и прошел мимо стеклянной витрины. Рядом в чугунной стойке находились четыре кочерги. Три были пыльные, одна вычищенная. Затем он открыл дверь и вошел в туалет. Как он и предполагал, на потолке крепился датчик пожарной сигнализации.

Снейдер поставил под бачок на пол целый рулон туалетной бумаги, взял самокрутку из коробочки, поджег ее и бросил в отверстие рулона. Обычно косяки затухают, если регулярно не затягиваться, но его специальная смесь тлела дольше. Поэтому он положил сверху несколько слоев бумаги, оставив лишь узкую щель.

Небольшого притока кислорода будет достаточно, чтобы дым поднимался вверх и через несколько минут сработала пожарная сигнализация. А если он правильно оценил одержимость Айзнера мерами безопасности, то датчик пожарной сигнализации был напрямую подключен к пожарной службе.