Повернувшись набок, лицом к той, кого любил больше жизни, не считая малышек, он обнял ее и произнес:

- Что бы ни случилось, знай, что я люблю тебя всем сердцем, родная. Тебя и наших малышек. И я сделаю все, чтобы вы были счастливы!

Глаза Эмили наполнились слезами счастья, и она, выдохнув мужу в губы, ответила:

- Знаю, любимый, знаю! И мы тебя тоже очень-очень любим.

- Знаю, родная, - тихо прошептал Джон и нежно поцеловал ту, что подарила ему безграничное счастье, - свою огненную Волчицу, своего рыжика!

Глава БОНУС

Спустя шестнадцать лет.

- Девочки, хватит уже ругаться! - строго произнес Джон, устало потерев лицо руками. - Ну какая, к черту, разница кто какое платье из вас наденет? Вы ведь все равно выглядите одинаково! И платья у вас одинаковые.

- Что-о-о? - в один голос завопили близняшки, сурово глядя на отца. - Ты что такое говоришь? Да они же абсолютно разные, ты что, не видишь?

- Ну конечно... - буркнул Джон, глядя на абсолютно одинаковые платья.

- Пап, - к мужчине подошла Лили - одна из близняшек, - пап, ну они же разные, совсем. Смотри, видишь вот эту ленту... - Джон кивнул, - она бежевого цвета, - мужчина слегка нахмурился, - а вот эта, - она указала на другое платье с такой же лентой по краю лифа, - кремового цвета. Так что, папуля, они разные.

- Господи, девочки, а вам не все ли равно? - Джон присел на один из стульев, стоящих в комнате сестер и печально уставился на эти злосчастные платья, из-за которых ругались его малышки.

"Ха, ну да, малышки, как же, - подумал он, с любовью посмотрев на своих дочерей, - они уже так выросли, а я все никак не могу с этим смириться. Нужно отпустить их в большой мир... Но как? Я ведь все время буду за них переживать."

- Нет, папочка, нам не все равно, -  высказалась Эллис, недовольно скрестив руки на груди. - Она, - ткнув в сторону сестры длинным пальчиком с аккуратным маникюром, - сказала, что не отдаст мне платье с кремовой лентой, а оно мне понравилось больше, чем с бежевой.

- Ой, Эл, милая моя, но на вечере никто даже не заметит такой разницы как в ваших лентах на платьях.

- Да ты ничего просто не понимаешь! - обижено надув пухленькие губки, буркнула Лили, - вот мама бы все поняла и подсказала как нам решить этот дурацкий спор.

- Эл, Ли, а давайте вы просто тогда дождетесь маминого приезда, и все решите с ее помощью? Ну поймите, солнышки мои, я совсем не вижу в них разницы...

- Но папа...

- Я - мужчина, и мне непонятны такие вот мелочи - для меня они абсолютно одинаковые, уж простите.

Сестры обреченно вздохнули и, улыбнулись, с любовью посмотрев на уставшего отца.

- Хорошо, папуль, - произнесла Лили, подходя к отцу и присаживаясь рядом с ним на колени, - я понимаю. - Она подняла свои невероятно синие глаза на него и тепло улыбнулась. - Мы подождем маму - она подскажет как нам быть.

- Как всегда! - фыркнула Эллис, тоже подходя к отцу.

- Ой, да ты достала - вечно всем недовольная! - возмутилась Ли, недовольно глядя на сестру.

- Я не недовольная, просто нужно чтобы все было под контролем. Нужно серьезнее относиться к таким вещам, дорогая сестричка! От тебя то этого не дождешься! И мне, как старшей сестре...

- Ой, да ладно, всего-то на пару минут раньше родилась, а строишь из себя какую-то древнюю сварливую старуху! - тут же парировала Лили.

- Ох, малышки мои, - засмеялся Джон, - не стоит так распаляться. Вы обе у меня прекрасные и умные девочки. Я уверен, что вы сможете прийти к компромиссу. Все решится само собой.

Сестры тяжело вздохнули, но промолчали, понимая, что ссориться и правда не к чему.

- Пап, - присев рядом с сестрой, спросила Эллис, - у нас сегодня ответственный день, - сестра согласно закивала, - инициация. Скажи, нам будет больно? Просто... Ну... - она запнулась, потупив взор.

- К сожалению, девочки, да, будет больно, адски больно. Но без этого, увы, никак. Первая трансформация слишком болезненна, потому как ваши кости начнут перестраиваться, ломаться и видоизменяться, но, к счастью, такая боль будет лишь раз - во время инициации.

- Пап, а кто-нибудь умирал от этого? - в глазах Лили стояли страх и, кажется, обреченность грядущей боли, которой, увы, никак не избежать.

- Нет, кровь Волка не дает остановиться сердцу, потому как организм постоянно регенерирует.

- А как долго длиться эта... перемена?

- У каждого по разному, моя дорогая, у кого-то на это уходит несколько часов, а у кого-то минут двадцать всего.

- А от чего это зависит? - спросила Эллис, обняв себя руками, чтобы не начать дрожать от того ужаса, что непроизвольно наполнял ее.

- Не знаю, - пожал плечами Джон, - но у всех изменения происходят по-разному.

- А у тебя... Как у тебя происходила инициация?

- Ужасно, - вздохнул Джон, - я чуть не убил своего друга.

- Дядю Стива? - улыбнулась Лили.

- Да, он так испугался, а я... Я же на его глазах начал видоизменяться, а он человек, который не был к этому готов. Он вообще думал, что я умру, ведь укус Волка для Охотника смертелен.

- Но ведь ты же был Охотником.

- Да, но я понятия не имел, что при всем при этом являюсь неинициированным Волком. - усмехнулся Джон, вспоминая тот день, когда он стал Зверем.

- Я тоже хочу быть Охотницей, как и ты, пап. - решительно произнесла Лили, с любовью и глубоким уважением глядя на своего отца.

- Зачем? - удивился мужчина.

- Ну... это так круто. Носить оружие, уметь стрелять и владеть клинками, как ты, а еще, выковать свое собственное оружие, которое будет подчиняться только тебе одной - мечтательно вздохнув, ответила Ли.

- Милая моя, поверь, тебе это, как Волчице, совершенно не нужно. Принять в себя Дар Охотника - это очень опасно. Да, мой друг Рэдворд, конечно, изменил этот ритуал, и теперь смертность будущих Охотников не так велика, как при Сайрусе, но все же, милая, он все так же опасен. Не каждый сможет принять в себя такой Дар да и обучение длится не один год, моя дорогая. Если хочешь, то, я могу научить тебя владеть любым видом оружия, но о том, чтобы стать Охотницей - забудь. Выкинь эту мысль из своей красивой и умненькой головки.

- Но папа, - недовольно поджав губы, возмутилась Лили, - а если мне нужно будет наказать Волков, которые вершат различные непотребства и бесчинства?

- Ли, маленькая моя, мы из правящего клана. - снисходительно улыбнулся дочери Джон. - Кого нужно мы и так накажем. Никто не уйдет от нашего правосудия.